Тайна Дикой Розы - страница 8

Их же с Луисой знакомые на этом фоне выглядели еще более безликими и бесцветными. Сам Леонардо в их обществе переставал быть самим собой, он был одновременно в высшей степени приличным и... никаким. Он вполне «отшлифовался» — с его губ соскальзывали лишь самые общие замечания, в ответ на которые он получал также ничего не значащие фразы.

Постепенно его собственные, отдельные от мира Луисы знакомые, круг которых медленно, но неизменно расширялся, приобретали для Леонардо все большее значение. И наконец в этом мире, далеком от мира его супруги, он встретил женщину, к которой мог прийти со своими тревогами и усталостью, которая дарила ему веру в себя и надежду на счастье. Леонардо почувствовал, как уже при одной мысли о ней к сердцу подступила огромная радость.

Он провел ладонью по лицу и усилием воли отогнал от себя мысли об Аугусте.

В то время, когда донья Луиса размышляла, как бы не допустить, чтобы визит к Мораймо сорвался, а Леонардо пытался понять, почему не удался его брак с Луисой, между их дочерьми, одиннадцатилетней Кандидой и десятилетней Дульсиной, происходила очередная ссора.

Силы соперниц были неравны. Старшей, как правило, приходилось отступать: ей не хватало ни воли, ни веры в себя, а главное, недоставало желания во что бы то ни стало поставить на своем, которое отличало ее младшую сестру.

Только что мать велела им погулять в саду. Кандида сразу со всех ног побежала по дорожке, как будто боялась, что ее догонят. Но далеко уйти ей не удалось. Очень скоро ее настигла и схватила за руку Дульсина.

— Канди, куда это ты понеслась?

— К маленькому пруду.

— И опять будешь целый час таращиться на рыбок? А мне что делать?

— Делай что хочешь, я тебе не мешаю.

— Я не собираюсь играть одна. Мне это неинтересно.

— А мне неинтересно играть с тобой. Ты все время командуешь.

— Так было и так будет. Разве ты не слышала, как донья Росаура Монтеро сказала про меня, что я прирожденный лидер?

— А я пошла к рыбкам.

Кандида увернулась и побежала прочь, но через некоторое время ее задержала та же твердая рука.

— Нечего тебе делать у пруда, — заговорила Дульсина. — Помнишь, как у тебя слетела в воду шляпка и пришлось звать садовника Себастьяна, чтобы он ее выловил?

— Так ведь это ты ее сбила, вредина!

— Но если бы ты не крутилась у пруда, шляпка упала бы на траву, а не в воду, и не вымокла бы. И вообще, если б ты мне не перечила, я бы не притронулась к твоей шляпке.

Спорить с Дульсиной было бессмысленно. Послушать ее, так выходит, что во всем виновата не вредность самой Дульсины, а ее, Канди, упрямство.

— А во что ты хочешь играть? — начала Кандида понемногу сдаваться.

— Пойдем в беседку, поиграем в кукольные дома, будем ходить друг к другу в гости, — не задумываясь, ответила Дульсина.

— А какие куклы будут моими дочками?

— Возьмешь Розину и Пепиту. Можешь еще Клару.

— Ну вот, — возмутилась Канди, — самых драных опять мне!

— Вовсе Клара не драная.

— Зато лысая, у нее волосы отваливаются.

— Подумаешь, — не растерялась Дульсина, — прижмешь волосы шляпкой.

— А спать ее тоже в шляпке укладывать? — вознегодовала Кандида. — И вообще, почему всегда все самое хорошее тебе? Фарфоровый сервиз опять будет для твоих дочек?

— Канди, ты ужасно завистливая!

— Потому что ты все цапаешь себе! Я лучше пойду к рыбкам!

— Нет, ты пойдешь в беседку!

— Нет, к пруду. Пусти!

— А мама не любит, чтобы мы играли врозь, — заявила Дульсина.

— Ну и что, я скажу маме, что ты опять командуешь, и она разрешит мне играть одной.

С этими словами Канди помчалась к пруду, а Дульсина прямиком к матери.

— Мама, — с порога начала она, — Канди не хочет со мной играть.

Донья Луиса нахмурилась.

— Дульсина, я же не побегу сейчас в сад улаживать ваши споры. Веди себя так, чтобы ей захотелось с тобой играть.

Дульсина поняла, что начать надо с другого конца.

— Но она побежала к маленькому пруду. А ты помнишь, когда в прошлый раз туда упала ее шляпка, ты запретила ей там гулять.

— Что-то я такого не помню.

— Мамочка, ты же запретила ей наклоняться к воде, а она все равно это делает. Спроси Себастьяна. А когда я беспокоюсь о ней, она говорит, что я командую.