Тайна - страница 12

  Мы с Женькой очутились во в чём-то схожей ситуации. Мы оба видели подземную тарелку, оставалось изобрести для неё функциональное предназначение.

  После своего визита в воздуховод Женька изо всех сил старался показать, что увиденное не произвело на него особого впечатления. Но я-то видел, что изнутри он весь бурлит и клокочет от разрывающих его на части чувств, которые он изо всех сил удерживает в себе и старается не дать им вырваться наружу. Добром это, разумеется, кончиться не могло. Женька серьёзно заболел, на нервное истощение наложилась простудная вирусная инфекция, у него начались осложнения и он был вынужден вернуться в Москву. Месяца через три начальник как бы невзначай обронил, что Женьку обратно можно не ждать, он, оказывается, уже уволился. Когда успел и почему не сказал мне - непонятно. Вернее, это мне тогда было непонятно.

  После этого я продержался в шарашке, сколько смог. Но когда моя очередная зарплата оказалась равна цене билета из Энска в Москву, я воспринял это как знак. Пора было прощаться с провинциальным посёлком и с шарашкой. Начальник подмахнул моё заявление, не сделав ни единой попытки меня отговорить, словно я был у него самым никчёмным и бесполезным сотрудником. Если честно, это меня слегка задело...

  Нужно ещё сказать несколько слов о Тамарке. Выйдя из-под влияния Алика, она быстро покончила с имиджем провинциальной неформалки и стала опять похожа на настоящую себя. Способ лечить душевную травму, нанесённую ей сбежавшим Аликом, она выбрала довольно своеобразный, но не оригинальный - начала ходить за утешением к нам с Женькой. Да-да, к нам обоим, по очереди. Причём проявляла в этом такую настойчивость, что отказать ей было никак невозможно, хоть это и выглядело со стороны немного некрасиво. Думаю, не нужно объяснять, какого рода "утешение" я имею в виду.

  Женька свалил в Москву так быстро и неожиданно, что они с Тамаркой на прощание не успели даже толком поговорить. В результате у неё остался один я, после чего мы с ней, отбросив всякие условности, стали жить вместе. Эти месяцы я вспоминаю с удовольствием. Тамарка оказалась чудо как хороша. Не знаю, чего Алика переклинило, но он сделал большую глупость, не взяв Тамарку с собой.

  Когда я уезжал в Москву, Тамарка была со мной. Умные люди, как известно, учатся на ЧУЖИХ ошибках. В Москве меня поджидала не совсем приятная новость - Женька, оказывается, свалил в Америку, оставив мне прощальное письмо. В нём он объяснял, что кое-что понял: такие, как мы, нынешней России на самом деле не очень-то и нужны, что весьма наглядно подтверждается судьбой энской шарашки и прочих аналогичных заведений, разбросанных по всей стране. Они все одинаково находятся при смерти, некоторые уже издохли и государству нет до этого никакого дела. Поэтому надо валить туда, где ситуация принципиально иная.

  Женька призывал меня последовать его примеру и тонко намекал, что размышления над загадкой энской тарелки натолкнули его на кое-какие мыслишки, которые он постарается реализовать в Америке. Он упомянул неких заинтересованных инвесторов, которых якобы нашёл для своего проекта. Учитывая, кто мы и где работали, я прекрасно понимал, что это за инвесторы. Женька предлагал мне присоединиться к нему и работать вместе.

  Не знаю, насколько искренним было это предложение. Чем больше я об этом думаю, тем сильнее сомневаюсь, что Женька делал своё предложение всерьёз. Скорее всего он прекрасно понимал, что никуда я за ним не помчусь. Если б действительно хотел предложить партнёрство, то сделал бы это напрямую, а не сбежал бы второпях, словно боялся, что кто-то его опередит. Кто-то - значит я. Этим же объясняется и торопливость, с какой он сварганил свой спутник. Женька в действительности хотел всё сделать сам, один.

  Вот чем лично мне не нравятся люди с большой долей правополушарного мышления - их иногда переклинивает и тогда эмоции берут верх над разумом. Сначала переклинило Алика, потом Женьку. Мне не понять, как можно ради чего-то пустить псу под хвост всю предыдущую жизнь, вместе с любовью и дружбой нечужих тебе людей...