Тайна илистой реки - страница 12

– Так значит, камешков уже нет, – констатировал Вадим.

– Не спеши! – дедок растянул тонкие синюшные губы в язвительно-насмешливой ухмылке. – Есть один! С неделю назад младший хлопец Дуньки Заболотной, которая с зоотехником Борисом Клобуком жила, нашел еще один такой камень. Правда, он поменьше, чем те четыре…

– Что за хлопец? – глаза Боброва загорелись.

– Да Колька – подросток лет двенадцати, – вмешалась продавщица. – Его мамка, Дуняша – моя подруга. Они тут рядом живут. Если хотите, подождите меня на улице, а я прикрою магазин и сбегаю, приведу парнишку. Он должен быть дома, вряд ли его Дуняша из хаты выпустила…

– Ой, сделайте доброе дело! – попросил Вадим. – Я вам буду очень признателен! Только пусть мальчик захватит с собой тот камешек. Я всего лишь посмотрю, и все.

– Ладно! – женщина проворно выскочила из-за прилавка и, подхватив большой амбарный замок, лежавший до этого на подоконнике, рядом с телевизором, побежала к двери.

Следом за ней пошли к выходу собкор и старик, горделиво расправивший свои костлявые плечи.

Ждать пришлось недолго, минут через пять-семь продавщица вернулась с довольно рослым пареньком хулиганистого вида в черной кепчонке. Бобров поздоровался с ним за руку, будто со взрослым, и нетерпеливо поинтересовался:

– Ну, что там у тебя за камешек?

Мальчик шмыгнул носом, запустил руку в карман своей короткой курточки и достал скомканную грязную тряпицу. Развернул ее и протянул Вадиму какой-то небольшой кругляш.

– Вот! Только насовсем не забирайте…

Камешек, размером с небольшой грецкий орех, напоминал кусок битума, но блестел, как антрацит. Однако было совершенно понятно, что это ни то, ни другое, потому что кругляш весил, как минимум, полкило – явно больше, чем кусок свинца или даже золота такого размера.

– Где ты его нашел? – Бобров неотрывно смотрел на камень.

– Там! – парнишка указал рукой в сторону реки.

– А почему ты так дорожишь своей находкой?

– Потому что она классная! – пояснил мальчик, быстро проведя рукавом курточки по своему мокрому носу. – Ни у кого такой нет! Мой камешек всегда теплый. Я недавно целых три часа держал его в морозилке, и ничего – он нисколечко не остыл. Зато мясо и пельмени растаяли…

Только теперь Вадим обратил внимание на то, что камень действительно неестественно теплый, как будто его специально нагрели.

– Что будешь с ним делать?

Паренек неопределенно пожал плечами, копнул носком кроссовка землю:

– Играть буду… Интересно с ним.

Старик стоял чуть в сторонке и с торжествующей улыбкой наблюдал за ними.

– Ну, что я говорил? – наконец, не выдержал он, опустив на плечо собкора свою сухощавую, но крепкую руку. – А ты не верил, дурачина! Понял теперь: угольки эти разбросаны по берегу, и от них вся беда! Ядовитые они!

– Может, и так, – не стал спорить Бобров. Его заинтересовала находка, однако в ее ядовитость он не верил. Этот природный минерал валялся здесь, наверно, испокон веков и никому не вредил, а теперь вдруг почему-то начал травить людей. Маловероятно…

На прощанье дедуля сердито зыркнул на Вадима и с гордо поднятой головой поковылял прочь. Но тут же резко остановился и, обернувшись, зачем-то погрозил пальцем мальчонке. Тот поежился и неуверенно промямлил:

– Ну, я тоже пойду…

Собкор еще раз взвесил на ладони камешек и протянул пареньку.

– Спасибо, что показал!

– Не за что…

– И вам большое спасибо! – Бобров с благодарностью посмотрел на симпатичную продавщицу. – Как хоть зовут вас?

– Таней! – ответила она, слегка смутившись. – А фамилия моя – Остапенко. Я живу в Малиновке, сюда, в Чабановку, велосипедом приезжаю или пешком прихожу – близко же…

– Заехал бы как-нибудь к вам в гости, да боюсь, ваш муж меня поколотит! – пошутил Вадим.

– А у меня нет мужа! – с простодушной улыбкой заявила женщина, озорно стрельнув небесно-голубыми глазками. – Был да сплыл! Давно уже…

– Вот как! Тогда точно заеду! – пообещал собкор и, коснувшись ее руки своей, поспешил к машине.

Легковых автомобилей и микроавтобуса под вербами уже не было – уехали. Пропала и одна «неотложка», а вторая теперь стояла в другом месте – возле старой хаты, покрытой позеленевшим от непогод и времени шифером.