Тайна кровавой дамы - страница 23
– Неужели вы думаете, что стоит копаться в древних легендах нашего рода, мистер Мартин?
– Не знаю, граф, но чтобы во всем разобраться, мне нужно знать все обстоятельства дела. И ваша дочь в своем дневнике писала о призраке вашего рода.
– Зеркала, мистер Мартин, есть двери в потусторонний мир. И Кровавая дама появляется в зеркале перед теми, кто должен умереть. Вот и все, что я знаю.
– А что значат вот эти слова:
Кристин в зеркале явись.
Кристин в зеркале проснись.
Кто услышит голос тот,
До утра не доживет.
Текели пожал плечами. Об это он ничего сообщить не мог.
– Но вы можете сказать, граф, древнее ли это четверостишье?
– Не могу, мистер Мартин. Этого я не знаю.
– А может быть это имя той девушки, которую, по легенде, убил ваш предок граф Имре?
– Не думаю. Вас ведь не интересуют сочиненные для туристов рассказы?
– Нет. Меня интересует настоящая легенда. Без современных «примесей» для туристов.
– Тогда могу сказать, что, наверное, имя той самой женщины было не Кристин. Той, которую убил Имре Текели.
– Наверное? Значит, вы поручиться не можете?
– За это никто поручиться не сможет, мистер Мартин.
– Значит, можно предположить, что это четверостишье придумано недавно и имеет отношение к вашей дочери?
– Возможно, мистер Мартин. Вполне возможно.
– Интересно.
– У вас уже есть мысли по этому поводу, мистер Мартин?
– В этом замке есть чем заняться, господин граф. И я докопаюсь до истины.
– Вот и отлично мистер Мартин. Вы успокоили меня. Я рад, что вы пожелали мне помочь.
На этом разговор мистера Мартина с графом Валентином Текели закончился. На следующий день его светлости уже не было в замке. Он отбыл в Будапешт…
Глава 4
Кровавая дама.
Из дневника Джеральда Мартина
***
Приступаю к расследованию…
Я пригласил к себе барона и мсье Ожеро. Мне просто было необходимо переговорить с ними. Тем более что граф Валентин должен был покинуть замок. Дела призвали его в Будапешт, и я не могу на него обижаться. Тем более что он был весьма щедр, и я смог угостить барона Рихарда фон Лютцова и мсье Ожеро отличным вином, урожая 1830 года…
***
Мы сидели в библиотеке замка в удобных старинных креслах.
– Граф весьма вас ценит, мистер Мартин, – высказался барон. – Это вино дорогого стоит.
– Граф говорил, что это не местное вино.
– Еще бы оно было местным. Я немного понимаю толк в хорошем вине, – сказал Ожеро. – Это вино моей родины.
– Ему, по меньшей мере, двадцать лет, – высказал свою точку зрения знатока фон Лютцов.
– Не меньше тридцати, – поправил барона француз.
Я прервал беседу о виноделии и сказал:
– Итак, господа, вы я вижу, уже успокоились. И можете трезво смотреть на вещи. Не так ли?
– Вполне, – сказал барон.
– Меня интересуют ваши приключения нынешней ночью. И во всех подробностях.
Говорить начал мсье Ожеро:
– Мы с бароном решили немного изучить здешние легенды, мистер Мартин. Это ведь может вам помочь.
– В прошлый раз вы утверждали, что хотели пощекотать себе нервы, мсье Ожеро. Но я готов принять вашу нынешнюю версию.
– Так вот ночью мы с бароном решили посетить старую кордегардию. Это то место, где, по словам слуг, видели призраков и там есть старое венецианское зеркало.
– И что вы хотели там увидеть, мсье?
– В зеркале, мистер Мартин?
– Но вы же хотели увидеть венецианское зеркало, мсье Ожеро?
– Барон сказал, что там можно увидеть Кровавую даму, – Ожеро виновато посмотрел на барона.
Фон Лютцов сразу сказал:
– Так говорят в замке, мистер Мартин. Не то чтобы я сразу поверил в это, но захотелось самому убедиться. И я позвал Ожеро. Он сразу согласился меня сопровождать.
– Но разве Кровавую даму можно видеть лишь в старом венецианском зеркале? Я слышал, что она может появиться в любом зеркале, господа.
– Болтают разное, мистер Мартин, – сказал барон. – Но жизнь призраку обеспечивает именно то самое старое зеркало. Из него она переходит в другие.
– И говорят, что в первый раз, она является именно в старом зеркале, – заявил француз.
– Вот как? Кто это говорит?
– Слуги болтают. Но в этом замке столько страшных историй, что трудно понять, где, правда, а где вымысел, – ответил фон Лютцов. – Но звучит все это интересно, мистер Мартин. Я даже жалею, что я не писатель.