Тайна Легницкого музея - страница 7

Элла вынула из глубин себя куриную кость и спросила:

— Вы еще не успокоились? Вам еще чего-то нужно?

— А ты что думала? Приключения только начинаются! — успокоила ее я. — Давай вспоминай, как называлось это местечко в твоем видении, — обратилась я к Оксанке.

Та стала водить пальцем по карте:

— Не помню точно, знаю только, что на «В» или «Л», а вот все слово не помню.

— Ну, сосредоточься, смотри по карте, она же достаточно подробная. В конце концов можно спросить у Халины, можно сходить в музей и узнать, в каких небольших городках есть музеи-усадьбы. Все можно узнать и сделать, если очень захотеть, — я была энергична и решительна.

— Я думала, в Польше буду отдыхать, но чувствую, что придется мне выковыривать вас из отделения милиции или что там у них? — заголосила Элла.

Оксанка тоже не разделяла моего пыла, но я напомнила им мою победу на кладоискательном поприще, благодаря которой мы и едем в нашу поездку. Оксанка, осознав это, снова погрузилась в карту.

— Ведь это же сон, а потом — и это главное — сон Оксанкин, а в ее голове, как в чулане, чего только нет! — пояснила мне Элла, истекающая любовью к сестре.

— Ты ничего не понимаешь в видениях! — сказала я. — Смотри лучше в окошко и не мешай нам искать.

— Ну-ну, — хихикнула Элла и раскрыла журнал.

Оксанка мучилась долго, но так ничего и не отыскала. Я пыталась ей помочь, но всё было не то. В конце концов и Оксанкина прыть стала ослабевать, и она все чаще склонялась к мысли об обычном сне. Хотя и до этого она эту же мысль не опровергала. Но я была непреклонна. Я знала, что это — видение.

Наутро мы были уже в Москве. До поезда на Варшаву оставалось два с половиной часа. На вокзале Оксанке сидеть столько времени скучно, и она начала канючить, чтобы ее куда-нибудь сводили.

— Могу сводить в туалет! — рявкнула я.

— Никто из нас Москву не знает, куда вырываться, если через два часа поезд?! — поддержала меня Элла.

— Ну не выдержу я два часа сидеть! — закричала Оксанка, надулась и пошла к ряду привокзальных магазинчиков.

Мы не особо заволновались, так как видели ее… Опомнились мы, когда Элла спросила, сколько там времени. Я посмотрела на часы — до отправления поезда оставалось меньше часа. Оксанки не было. Элла начала синеть, я вскочила.

— Не вздумай уйти! Что я буду делать, если пропадешь и ты? — заволновалась она.

— Но надо что-то делать! Вдруг она заблудилась, пошла за людьми и ее унесло течением? — начала я строить версии Оксанкиного исчезновения. — Тоже мне, утлый челн!

…Оксанка появилась из-за угла. Шла она в сопровождении милиционера и толпы «чавэл». Мы остекленели. Меж тем табор приближался. Подошел и милиционер.

— Эта девушка ваша знакомая? — спросил он.

— Да, подруга и сестра, — ответили мы. — А что случилось?

— Предъявите документы!

Дрожащими руками Элла вытащила документы и даже билеты. Осмотрев, страж порядка посоветовал Оксанке впредь быть осторожнее и увел за собой цыган. Мы набросились на Оксанку:

— Что ты натворила?

— Ничего особенного. Увидела цыган и брякнула: «Бэш чаворо, ромалэ!» Они заорали, обступили, стали гадать без спросу, ручку золотить требовали, все как обычно. Я отказывалась, ну и орали мы на всю улицу, конечно. Тут милиционер и подошел. Минут двадцать пытался узнать, что случилось. Я кое-как объяснила, он меня и привел.

— Ну знаешь! — в один голос сказали мы, но времени на бучу для Оксанки уже не было, и мы понеслись на перрон.

В поезде мы прочли ей нотации, довели ее до взрыва и успокоились. Я было предложила снова заняться поисками Оксанкиной усадьбы, но уже рявкнули на меня, и я пока унялась. Мы занялись обменом впечатлениями. Ехать нам предстояло сутки с половиной, и впечатлений и решений хоть отбавляй. Правда, скоро мы утихомирились, решив дать отдых своим нервам. Вели мы себя относительно тихо, с соседями по вагону знакомств не заводили. Поезд был полон торговцами-челноками.

Дорога нам понравилась. Поезд блестел чистотой и комфортабельностью.

Наконец следующее утро настало. Проверив, всё ли на месте, приведя в порядок себя и Оксанку, мы вышли из вагона. Элла начала нервно осматриваться, ища пани Халину, известную лишь по описанию.