Тайна личности Борна - страница 67

— Это в нашем отделе иностранных служб, сэр. Я вас соединю.

Щелчок, затем другой женский голос:

— Иностранные службы.

Джейсон повторил свою просьбу.

— Могу ли я узнать ваше имя?

— Прежде чем назвать его, я хотел бы переговорить со служащим банка.

На том конце помолчали.

— Хорошо, сэр, я соединю вас с кабинетом вице-президента д’Амакура.

Секретарша д’Амакура оказалась менее сговорчивой. Как и предсказывала Мари, банковский процесс проверок набирал силу. И Борн еще раз воспользовался ее наставлениями:

— Речь идет о переводе из Цюриха, из «Гемайншафтбанка» на Банхофштрассе, о сумме, выраженной семизначной цифрой. Будьте любезны, мсье д’Амакура, у меня очень мало времени.

Тут уже секретарша не могла дальше оттягивать разговор. Послышался голос озадаченного первого вице-президента:

— Чем могу быть полезен?

— Вы д’Амакур? — спросил Джейсон.

— Да, я Антуан д’Амакур. Позвольте узнать, с кем я говорю?

— Понятно. Мне должны были бы назвать ваше имя в Цюрихе. В следующий раз я непременно не премину это выяснить, — сказал Борн, нарочно повторяясь и утрируя американский акцент.

— Прошу прощения, мсье, быть может, вам будет удобнее говорить по-английски?

— Да, — ответил Джейсон, переходя на английский, — я замучился с этим проклятым телефоном. — Он взглянул на часы: оставалось меньше двух минут. — Меня зовут Борн, Джейсон Борн. Восемь дней назад я перевел четыре с половиной миллиона франков из «Гемайншафтбанка» в Цюрихе. Меня заверили, что трансакция будет конфиденциальной.

— Все трансакции конфиденциальны, сэр.

— Превосходно. Я хотел бы знать, все ли получено.

— Должен вам сказать, — продолжал банковский чиновник, — что конфиденциальность исключает полное подтверждение подобных трансакций по телефону неизвестным лицам.

Мари была права, Джейсон начинал понимать, что она задумала.

— Я на это надеюсь, но, как я уже сказал вашему секретарю, я тороплюсь. Я отбываю из Парижа через пару часов, и мне надо привести в порядок все дела.

— Тогда я бы предложил вам прийти в банк.

— Это я знаю, — сказал Борн, довольный тем, что разговор шел точно в том направлении, какое предвидела Мари. — Просто я хотел бы, чтобы все было готово, когда я приду. Где ваш кабинет?

— На первом этаже, сэр, в глубине напротив входа, средняя дверь. Там приемная.

— И я буду иметь дело только с вами, не так ли?

— Если вам угодно, хотя любой служащий…

— Послушайте, мистер, — воскликнул вздорный американец, — мы говорим о четырех с лишним миллионах франков!

— Только со мной, мсье Борн.

— Отлично. — Джейсон положил палец на рычаг. У него в запасе было пятнадцать секунд. — Итак, сейчас два тридцать пять. — Он дважды нажал на рычаг, прервав разговор, но не отключаясь от линии. — Алло, алло!

— Я вас слушаю, мсье.

— Чертов телефон! Слушайте, я буду… — Он снова нажал на рычаг, потом еще трижды подряд. — Алло, алло!

— Мсье, пожалуйста, не могли бы вы назвать номер вашего телефона? ^>!

— Оператор! Оператор!

— Мсье Борн, пожалуйста…

— Я вас не слышу! — Четыре секунды, три секунды, две секунды. — Подождите минутку. Я вам перезвоню.

Он нажал рычаг, прервав разговор. Прошло еще три секунды, и телефон зазвонил. Он поднял трубку.

— Его зовут д’Амакур. Кабинет на первом этаже, в глубине, средняя дверь.

— Поняла, — сказала Мари и повесила трубку.

Борн вновь набрал номер банка:

— Je parlais avec monsieur d’Amacour quand on m’a coupé…[41]

— Je regrette, monsier.[42]

— Мсье Борн?

— Д’Амакур?

— Да. Весьма сожалею, что у вас столько хлопот. Что вы говорили? Насчет времени.

— Да. Сейчас два тридцать с небольшим. Я буду у вас в три часа.

— С нетерпением вас ожидаю, мсье.

Джейсон снова завязал провод узлом и, выйдя из будки, протиснулся сквозь толпу в тень навеса над магазинной витриной. Обернулся к банку на противоположной стороне улицы, вспоминая другой банк, в Цюрихе, и звуки сирен на Банхофштрассе. Следующие двадцать минут покажут, права была Мари или нет. Если права, то на улице Мадлен сирен не будет.

Стройная женщина в широкополой шляпе, прикрывавшей пол-лица, повесила трубку телефона-автомата на стене справа от входа в банк. Открыла сумочку, вынула пудреницу и стала демонстративно проверять макияж, повернув зеркальце вначале налево, потом направо. Удовлетворившись увиденным, положила пудреницу на место, закрыла сумочку и прошла мимо кассовых кабин в глубь зала. Остановилась у стойки в центре, взяла шариковую ручку на цепочке и стала писать ничего не значащие цифры на бланке, лежавшем на мраморе стойки. Менее чем в десяти футах от нее была небольшая, обрамленная медью дверь, по обе стороны от которой шла невысокая деревянная ограда во всю ширину холла. За дверью и оградой были расположены столы младших служащих, за ними — столы старших секретарей (всего их было пять) перед пятью дверями. На средней двери Мари прочла надпись золотыми буквами: