Тайна Люка Эббота - страница 68
— Боюсь, что это — не ложь, — с сожалением сказал Эббот.
Бедняга, подумал он, неужели он любит ее? Неужели для него сказанное — так неожиданно и важно?
— Она не такая, как вы говорите, — продолжал Болдуин. — Нет, я не думаю, что она была святой, но она старалась избавиться от всего этого. Мужчины использовали ее, были с ней жестоки, с бедняжкой. Она всех их ненавидела. Всех, кроме меня. Видите ли, меня она не могла ненавидеть. Потому что… я никогда не притронулся к ней… в этом смысле. Я бы не стал этого делать. Ни за что…
— Расскажите мне о ваших отношениях с Уин Френхольм.
— Вы этого не поймете. Никто не поймет. — Голос его ослаб.
— Попробуйте объяснить мне.
Болдуин пожал плечами:
— Мы с ней разговаривали. И все. Просто разговаривали.
— Как вы встретились?
— На тропе. Я гулял там. Это было, когда Трейси ждала ребенка. Она вечно пребывала в плаксивом настроении, вспыльчивая, вовсе не похожая на себя прежнюю, и… Я был зол и расстроен, кажется. Так или иначе. Ну, вы понимаете.
— Понимаю. Продолжайте.
Болдуин вздохнул.
— Ну вот, я часто убегал из дома, когда доходило до слез и скандала. Так сказать, развеяться. Вы понимаете, я не хотел обижать жену. Я люблю Триш… Я не знаю, как я расскажу ей об этом.
— О чем — об этом?
— Об Уин Френхольм и… обо всем.
— А что еще есть рассказывать?
— Ничего нет. Ничего! Я же сказал: мы просто разговаривали. Однажды ночью я встретил ее на тропе, она сидела в лунном свете… просто сидела — и все, будто какая-то русалка или еще кто-то из сказки. Что еще там бывает?
— Эльф?
— Вот-вот. Эльф. — Простецкое лицо Болдуина приняло мечтательное выражение, которое Люк нашел слегка смешным. — Вот она и сидела, вся серебристая, сияющая. Просто… сама сказка. На ней был серебристый костюм. Она сказала, что в этом костюме работает чем-то вроде модели. Точно не помню, помню только всю ее — в серебре. Мне показалось тогда, что я сам попал в какую-то сказку. Это было так… я не знаю, как сказать. — Болдуин изо всех сил подыскивал слова для выражения того чуда, что с ним случилось. — В общем, это было что-то! Вот и все. Как будто она вышла из воды специально, чтобы встретиться со мной. Но она заговорила и сказала «привет», как будто была обычным человеком. Голос у нее был ласковый, как шелк. Он заставлял меня всего дрожать.
— Вы имеете в виду, она пробуждала желание? — спросил Люк — и сразу пожалел об этом. Лицо Болдуина тут же потеряло мечтательное выражение и обрело прежнее, мрачное.
— Я же сказал: вы не поймете, — пробормотал он.
Эббот тяжело вздохнул:
— Простите. Я виноват. Просто такие вот сказки нечасто приключаются с полисменами. Думаю, что смогу понять… не все, но кое-что из того, что вы чувствовали. Вода и лунный свет всегда имели странное влияние на людей. Это известно из истории. Но она же не была действительно неземным эльфом, не так ли?
Болдуин начал раздражаться, как ему казалось, высокомерным тоном Эббота. Наконец он понял, что над ним подтрунивают.
— Нет, конечно. Я просто пытался объяснить вам, как все это случилось в ту первую ночь. Как это поразило меня. Почему я был, так сказать, сам не свой. Как только мы начали с ней говорить — она, конечно, оказалась, как все. Но… не совсем. — И снова на его лице появилось мечтательное выражение.
Эббот, к собственному сожалению, угадывал за ним глубокое чувство. Его тоже несколько часов назад охватила магия нежных воспоминаний, и он мог понять кое-что в поведении Болдуина, и, тем более, ему была понятна власть над простым парнем красивой женщины в лунном свете.
— Вы видите, я не слишком образованный человек, — неловко продолжал Болдуин. — Мне это известно. Но в эту первую ночь — и во все остальные — я чувствовал себя приподнято, особенно, и все потому, что с нею. Она говорила мне, что я особенный человек, и я был таким. Тогда.
— И как часто они случались, все остальные ночи?
Болдуин ощетинился:
— Не так уж часто.
— Так сколько раз?
— Может быть… раз в неделю. Иногда больше.
— Чаще — когда ваша жена легла для родов в госпиталь, например?
Пойманный, Болдуин почувствовал себя затравленным.
— Да. Часы посещений заканчивались в восемь… нельзя же весь вечер смотреть телевизор?! Как вы думаете?