Тайна "Медвежьей граппы" - страница 2

стр.



   - Для тебя есть дельце, Камбала, - лениво процедил Толстяк, небрежно стряхивая пепел сигары в ладонь золотой русалки, украшавшей его письменный стол. - Добряк вышел у меня из доверия. И на этот раз без его ведома и без его "шестерок" ты смотаешься в заграничное турне за новой партией "медвежьего лекарства" раньше обычного. Вот имя и адресок, а это количество товара и его реальная стоимость. Местные те еще ловкачи, не давай себя обмануть.



   Как правило, подчиненные внимали Грассо, не дыша и не раскрывая рта. Но нынешний был выбит из колеи и поэтому потрясенно вякнул:



   - Господи, да мне страшно и прикоснуться к такому...



   - Прикоснуться придется, а вот попробовать присвоить не советую, да и не получится. Объект должен соблазниться и продать нам АБСОЛЮТНО все, что изготовил и даже сверх того. - взгляд Скруджио, словно дуло кольта, взял "шестерку" на прицел. Затем Толстяк неожиданно расхохотался, весело подмигнул стоявшему перед ним и, будучи в невероятно хорошем расположении духа, поделился с собеседником ценной информацией:



   - По правде говоря, очень скоро это (палец с массивным перстнем ткнул в написанное на бумаге) - превратится в труху. Так что нужно побыстрее избавляться, вкладывая в перспективные делишки. Кстати, когда заполучишь товар, объект тоже желательно доставить ко мне. В целости, сохранности и вменяемом состоянии. Только не переусердствуй, мне нужно его добровольное согласие. Если не получится, организуй там охрану и наблюдение. Есть у производителя одна серьезная зацепочка здесь, в Палермо. И зацепочка непростая: близкая, доверенная, которая тоже может быть из посвященных. - Скруджио прищурился, перекатывая слово, будто пробуя его на вкус. - "Зацепочка" хитрая, осторожная, наглая. Работает и нашим, и вашим. А еще есть у нее какая-то связь с одной неприятной личностью, которая крутится на моей территории, но в руки не дается.



   В своем кабинете Грассо разговаривал совершенно спокойно. Его секьюрити работали на совесть во всех отношениях. "Жучков" вылавливали, что называется, на подлете к святая святых Босса. Видеокамер здесь тоже не водилось. Разумеется, эта техника помогает отслеживать нежелательных посетителей. Но после того, как бойкий талантливый молодчик раздобыл для Скруджио хакерски изъятую из "видеосторожа" запись интереснейшей беседы главы конкурирующего клана, Толстяк уяснил обратную сторону "медали". И теперь полагался только на свою великолепно вымуштрованную охрану. Как выяснилось, и ей не стоило слишком доверять. Ибо тем вечером в роскошном камине, служащим в основном для придания кабинету благородной респектабельности, все же притаилась пара чужих ушей.



   Когда ночная мгла накрыла обезлюдевший, лишившийся из-за карантина привычного сияния город, маленькая тощая фигурка в темном облегающем костюме и черной медицинской маске, незаметно прокравшись по затаившимся улицам, отворила двери скромного домика в небольшом переулке.



   - Кукушонок, тебе действительно нет равных, - молодой человек вынул из компьютера флешку и спрятал ее в карман. - Скрудж самоуверенный болван, если хранит такие документы в открытую. - Синие глаза над черной маской посмотрели с явной издевкой. На привлекательном лице говорившего появилась ухмылка. - Ладно, ладно знаю твои сверхспособности взломщика. - Он взъерошил свои смоляные кудри, покачал головой. - Ну на этот раз мы уделаем его. Считай, Великий Грассо - труп.



   Мужчина приобнял худенькие плечи Кукушонка, теплая ладонь погладила узкую спину визитера. Тот резко отпрянул:



   - Прекрати, знаешь же, я не по этим делам.



   Весенняя прохлада сменилась удушающей летней жарой. Однако интернет и новостные каналы по-прежнему клокотали сводками об очередном всплеске пандемии, и локдаунам не видно было конца. Доктор Филиппе Федели с грустью посмотрел на огромный фикус, достопримечательность Пьяцца Марина. За свое трехсотлетнее существование растение повидало многое: королевские свадьбы, рыцарские турниры, казни преступников. Но вот такую унылую запуганную тишь фикус, пожалуй, наблюдал впервые. На обычно оживленной площади было на редкость малолюдно.