Тайна Наполеона - страница 44

Обсудив все выгоды предложения, он осведомился о подкреплении, посланном из Парижа.

— Оно явится слишком поздно, — ответил представитель города.

— В таком случае я на вашей стороне! — сказал барон.

— Хорошо! Вы приехали сюда из Парижа? Ни с кем не говорили?

— Да!

— Имеется ли при вас человек скрытный и вместе с тем болтливый?

— Скрытный, то есть умеющий хранить секреты?

— И вместе с тем болтливый, который невзначай мог бы бросить несколько многозначительных слов.

— Такой человек есть у меня; это Леонард, мой лакей. О чем же должен он молчать?

— Прежде всего о наших планах.

— Они останутся неизвестными ему.

— Это самое верное ручательство его надежности; лучшими хранителями секретов являются те, кто не посвящены в них.

— А что должен он разболтать?

— Известия из Парижа, а именно, что город находится в руках разбойников, но королевский авторитет силен, что приближаются армия австрийского императора и войска короля Пруссии, что королевская власть будет восстановлена, а бунтовщиков постигнет кара.

— Это все? Леонард не любит народа, он с удовольствием выполнит эту миссию.

— Ваш Леонард может еще прибавить, что восемьдесят тысяч англичан высадились в Бресте и идут на Париж.

— А какая цель распространения таких слухов?

— Оправдать решение, которое мы примем этой ночью. Здесь состоится собрание главнейших граждан города, и нужно выработать ответ, заготовленный герцогу Брауншвейгскому. Вы будете на нашей стороне?

— Я обещаю это вам так же, как вы обещаете мне возвращение моих денег.

— Между порядочными людьми, барон, достаточно данного слова, — сказал синдик, пожав руку откупщику.

Соумышленники расстались. Один пошел настраивать Леонарда, чтобы тот поднял шум и тревогу в городе; другой пошел вербовать новых тайных союзников для приведения в исполнение изменнического плана.

Добровольцы весело, с песнями двигались к Вердену в сопровождении отряда 13 кавалерийского полка, в котором Франсуа Лефевр в чине поручика исполнял обязанности капитана. Их глаза сверкали энтузиазмом, и они были проникнуты жаждой победы. Когда они проходили через деревни, женщины выставляли своих детей на пороге, как при проходе религиозной процессии, добровольцы же посылали им поцелуй, а мужчинам обещали победить или умереть. Они шли, доверчивые и гордые, при резких звуках рожка и под звуки барабанов; трехцветный флаг весело развевался по ветру над ними, и все они были воодушевлены патриотизмом. Покидая родину, они подарили своим родственникам все, что имели, заявив, что идут на смерть. Они с песней шли навстречу этой смерти за отечество, самой прекрасной и самой завидной из всех смертей. В дороге, чтобы сократить время, они начинали петь на мотив «Карманьолы» какую-нибудь простую и детски-наивную песенку, припев которой громко подхватывал весь отряд.

Когда в конце долины, окруженной лесом, показались стены Вердена, командир Борепэр приказал остановиться. Нужно было предварительно осмотреть местность. Пруссаки были близко; по последним сведениям, можно было опасаться засады.

Маленькая армия расположилась на небольшом холме под защитой рощицы, скрывавшей ее со стороны города. У подножия холма, среди зелени, теснилось несколько домиков.

Борепэр обратился с расспросами к пастуху, следовавшему за солдатами. Тот не мог ничего сказать о предполагаемом движении неприятельской армии. Борепэр собирался уже отпустить пастуха, но позвал его снова и спросил:

— Знаешь ли ты, как называется деревушка, вон там напротив, между холмами, среди деревьев?

— Да, сударь… это Жуи-Аргонн!

Борепэр вздрогнул, но тотчас же овладел собой. Он взят подзорную трубу и стал внимательно и грустно рассматривать эту скромную деревушку. Он не мог оторвать от нее взгляда… Можно было подумать, что он искал чего-то, что глубоко интересовало его. Однако не было никаких признаков лагеря, ничего, что указывало бы на присутствие солдат в этой лесистой равнине…

Борепэр задумчивый вернулся к солдатам, которые, сложив оружие, уже готовили обед. Одни рубили дрова, другие носили воду из источника, который весело журчал, стекая по склону холма, помощники поваров чистили овощи, собранные по дороге на полях, и над всем этим продолжала звучать веселая песня.