Тайна покосившейся трубы - страница 11

— Вот и убедительное доказательство того, что вор — Маннинг, — сказала Нэнси самой себе. — Я отвезу эти бумаги в полицию»

Не удивительно, что полицейские не заметили листков, так хитроумно спрятанных в шторе. Она развернула штору до конца и обнаружила еще несколько приклеенных к ней бумажек. На каждой имелась надпись, сделанная по-китайски черной тушью. Каждый иероглиф был четко выведен специальной кисточкой.

«Интересно, что здесь написано, — подумала Нэнси. — Наверняка эти надписи имеют какое-то отношение к вазам».

Тут она взглянула на часы. До встречи с Бесс и Джорджи осталось всего полчаса — а она даже не ознакомилась с содержимым старого сундука, которое, возможно, поможет раскрыть тайну месторождения фарфоровой глины!

Нэнси осторожно открепила бумажки, приклеенные к шторе, и положила их в сумочку. Когда она вешала штору обратно, возвратилась миссис Уэнделл. Она сказала, что полиция установит наблюдение за домом, но что, по мнению полицейских, маловероятно, чтобы Маннинг вернулся.

— А я позвала плотника, — сообщила миссис Уэнделл. — Он сейчас придет и заколотит досками этот проход в соседний дом.

Нэнси рассказала хозяйке дома о своей новой находке и принялась просматривать содержимое сундука. Среди старой одежды в беспорядке лежало множество писем. Нэнси пробежала глазами пожелтевшие от времени листки; по большей части это были личные письма, поэтому она заглядывала в них лишь для того, чтобы убедиться, что там нет упоминаний о фарфоровой глине.

— Миссис Уэнделл, — спросила она, — не говорил ли что-нибудь об этом сундуке мистер Маннинг?

— Да, говорил, — удивленно подтвердила та. — Он все уверял меня, что сундук ему не мешает, и настаивал, чтобы я оставила его у него в комнате. А почему вы спросили?

— Я думаю, он, может, и поселился у вас с той целью, чтобы что-то разыскать в нем — что-то, принадлежавшее мистеру Петерсену.

— О Боже! — воскликнула миссис Уэнделл. — С каждой минутой эта история становится все более запутанной!

— Ни о чем больше не тревожьтесь. — Нэнси погладила хозяйку по руке. — Выбросьте все это из головы.

Простившись, Нэнси поспешила к машине. На самой большой скорости, какую только могла себе позволить, она погнала к мейсонвиллской гостинице, чтобы не опоздать на встречу с Бесс и Джорджи. Но все равно она приехала на несколько минут позже.

— Надеюсь, Неда Никерсона ты не заставляешь вот так тебя дожидаться? — насмешливо спросила Джорджи, когда Нэнси припарковала машину.

При мысли о Неде, студенте эмерсоновского колледжа, Нэнси покраснела. Ей нравилось его общество, и она часто бывала с ним на танцах и вечеринках.

— Я никак не могла добраться раньше, — ответила Нэнси. — Вот послушайте, что я вам расскажу про потайную дверцу!

За ленчем Нэнси рассказала подругам обо всем, что с ней произошло. У Бесс округлились глаза от изумления, а Джорджи раз десять воскликнула «черт возьми!».

Покончив с едой, Нэнси показала девушкам фотографии ваз, а потом перерисовала в свою записную книжку китайские иероглифы.

— Нам пора ехать, — сказала Бесс. — Я обещала быть дома к четырем.

— Вот черт! — с досадой воскликнула Джорджи. — То платье, что я себе купила, будет готово только через час. — Она объяснила, что отдала его чуточку переделать.

— А я, Нэнси, купила два платья, — похвасталась Бесс. — Они такая прелесть!

Нэнси иронически улыбнулась, а затем, сделав вид, что завидует, вздохнула:

— А я пойду сегодня на день рождения к Хе-лин Таунсенд в старом розовом платье. Знаете что, ты, Бесс, поезжай домой, а я подожду Джорджи. Мне надо заглянуть с этими листочками в полицейское управление.

Бесс это предложение устроило, и она тотчас же укатила. В Ривер-Хайте она поехала другой дорогой, более длинной, но не такой безлюдной, как та, на которой они выслеживали предполагаемого вора.

Час спустя отправились домой и Нэнси с Джорджи, но они поехали кратчайшей дорогой. Когда на подъезде к Охотничьему мосту дорога начала петлять, Нэнси притормозила.

— По-твоему, это Маннинга вы видели здесь вчера? — спросила Джорджи; подавшись вперед, она напряженно вглядывалась в дорогу перед собой, словно ожидая, что в любую минуту на них набросится злоумышленник.