Тайна Пустошей - страница 8

– Но к этому времени было уже поздно что-либо менять, так? – спросил Сергей.

– Верно. Мы не придали особого значения случаю с цветком. А еще через два года люди, привитые панацинами, стали… – Степанченко стал тереть ладони, пытаясь подобрать слово. – …видоизменяться.

– Превращаться в злобных тварей! – уточнил Джим.

– Нет! – резко сказал Степанченко. – Тогда еще нет. Постепенно все, кто был привит, стали жаловаться на боль в суставах. Затем они стали терять человеческий облик. Они стали уродливыми. Естественно, сразу стало ясно, что причина этих изменений – панацины. Привитые начинали винить нас во всем, что происходило.

– А что, был виновен кто-то другой? – язвительно спросил Чи.

– Да, это было нашей ошибкой, – Степанченко кивнул. – Но мы совершенно ничего не могли уже сделать. Толпы изуродованных людей подняли бунт в городе. Мы оборонялись, как могли, но военных в городе было в разы меньше, чем привитых. Три месяца держалась наша оборона. И лишь когда она рухнула, мы поняли, что нас атакуют уже не просто изуродованные люди, а голодные чудовища. Панацины довершили свою работу, превратив людей в безжалостных диких животных.

Степанченко закрыл лицо руками.

– Вы хотите сказать, – медленно проговорил Сергей. – Что весь город…

– Те, кто не был привит, стали жертвами тех, кто был, – прохрипел Степанченко. – Мало кто сумел убежать тогда. И я даже не знаю, где прячутся остальные. Если, конечно, эти остальные еще существуют…

Несколько долгих минут в воздухе висела тишина, нарушаемая лишь тихим гулом систем охлаждения компьютера.

– У Вас есть какие-нибудь идеи? – спросил, наконец, Чи, предварительно прочистив горло.

Степанченко убрал руки от лица и посмотрел на Чи сочувствующим взглядом.

– Была одна, – отозвался он. – Послать сигнал бедствия.

Тут Степанченко громко расхохотался.

– Почему бы не отослать сообщение, предупредив об… – начал было Чи.

– Да потому что половина систем вышла из строя, – Степанченко затряс руками. – Если бы я мог послать сообщение, я бы послал его! К тому же, я никак не ожидал привлечь внимание туристов!

Джим нахмурился.

– Мы – не туристы, – строго проговорил он. – Мы – ученые.

– А чье же тогда внимание Вы хотели привлечь? – спросил Чи.

Степанченко заерзал в кресле.

– Мы послали нескольких человек на Землю, чтобы сообщить о случившемся, – ответил он. – Мы надеялись, что военные что-нибудь придумают.

– При чем здесь военные? – спросил Сергей.

Степанченко вздохнул.

– Это засекреченная военная колония, – медленно заговорил он. – Именно военные спонсировали наши исследования.

– А на кой черт военным спонсировать изучение минералов? – воскликнул Джим.

– Слушайте, – Степанченко нервно развел руками. – Да нам не особо интересно было, кому и зачем это нужно. Нам предлагали заниматься любимым делом за огромные деньги. Вы тоже согласились бы на что угодно при таком раскладе.

Сергей и Чи снова переглянулись, а Джим отвернулся и покашлял в кулак.

– Вам нужно перебраться ко мне, – вдруг выпалил Степанченко. – Вы ведь ученые, вместе мы сможем что-нибудь придумать!

– Да, Вы правы, профессор, – сказал Чи. – Это Ваш единственный шанс.

– Мой… шанс?! – недоумевая, переспросил Степанченко.

– Ага! – сказал Джим. – У нас тут недалеко челнок, рассчитанный на четырех человек, помните?

Тут Чи повернулся к Джиму и схватил его за руку.

– Ты сказал «четырех»! – прошептал Чи. – Мы совсем забыли про Софи!

Они ненадолго замерли в растерянности, а затем ринулись вниз.

– Эй! – крикнул им вслед Степанченко. – А как же я?

Софи за все это время не сдвинулась с места. Она все так же сидела на полу в той же позе. Джим подбежал к ней первым и попробовал потрясти за плечо.

– Софи, ты слышишь меня? – озабоченно спросил он.

Но девушка никак не реагировала ни на слова, ни на действия Джима.

– Тут не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что у нее шок, – сказал Чи, присев напротив Софи.

– Я не знаю, – спросил Джим, посмотрев на Сергея. – Может… треснуть ей?

– Ты что, дурак? – воскликнул Сергей. – Это точно не поможет!

– Ладно, – сказал Чи, встав и направившись к джипу. – Попробуем выбраться отсюда, а там решим, что с ней делать.