Тайна римского саркофага - страница 58

...А союзники с каждым днем все ближе подходили к Риму. Был конец мая.

Однажды Алексея и Николая послали на машине с палатками и продуктами. Въехали в лес. Конвой приказал разгружать машину и ставить палатки. Проработав весь день, Алексей и Николай упали вечером на траву как убитые. Возле палаток ходил немецкий часовой с автоматом.

— Давай, — прошептал Алексей своему другу, плотно прижавшись к земле.

— Сейчас, — так же шепотом ответил Николай.

Вот немец скрылся за палатками. Они вскочили и побежали в глубину леса. И вдруг у крайней палатки налетели на кучу хвороста. Затрещали сухие ветки. Немец на секунду опешил. И эта растерянность спасла беглецам жизнь.

Когда часовой пришел в себя и открыл огонь, Алексей и Николай уже были в самой гуще леса. Немец пускал наугад в темноту короткие автоматные очереди. Возле самой щеки Алексея пропела пуля. Кубышкин бросился на землю и пополз. То же сделал и Остапенко. Но пополз он, видимо, в другую сторону.

Минут через пять Кубышкин на миг остановился, подождал, не покажется ли Остапенко... В темноте они потеряли друг друга. А кричать было нельзя.

Часовой очумело бегал по лесу. Как назло, подъехала машина с солдатами. Алексей то полз, то бежал, прячась меж стволов. Вскоре взошла луна, и лес стал полосатым от теней.

Выйдя через несколько часов к железной дороге, Алексей пошел вдоль полотна. У поворота заметил: что-то чернеет впереди. Подошел — домик стрелочника. В окнах темно. Алексей осторожно подкрался к домику, прислушался. Ни звука. Тихо-тихо постучал в дверь. Никто не отозвался. Он постучал вновь... Послышались шаркающие шаги и стук отодвигаемого засова. Вышла пожилая черноволосая женщина с бронзовым светильником в руке, громко откашлялась, спросила с тревогой:

— Что надо?

— Руссо, — ответил Алексей.

— Кто? — В голосе прозвучало изумление.

— Руссо! — повторил Алексей.

Женщина поднесла светильник ближе к его лицу, внимательно вгляделась и посторонилась, впуская незнакомца в комнату. Дрожащими руками зажгла свет. Тусклая лампочка без абажура выхватила из темноты небольшой круг в центре комнаты и статую Минервы, покровительницы дома. На стене — зеркало, календарь на деревянной пластинке, расписанный поблекшими от времени красками. От земляного поля веяло сыроватой прохладой.

На кровати сидел старый итальянец и немигающими глазами глядел на гостя. Борода, закрывавшая всю грудь, была белая, как утренний снег на вершине. Вытертый до блеска костюм подчеркивал бледность его лица. Он дожевал кусок сухой ослиной колбасы, запил водой из глиняной чаши, потер о брюки угловатые коричневые руки и зажег окурок дешевой сигареты «Национале».

— Как зовут тебя, руссо?

— Алексей.

— Алессио, — кивнул итальянец. — А сына моего зовут Альберто. Он тоже в партизанском отряде. Недавно заглядывал к нам, оставил автомат своего друга. Убили его... Автомат ты возьми. Без оружия идти опасно.

Старуха тем временем собрала на стол, налила стакан виноградного вина.

Алексей решил ничего не скрывать. Рассказал, как бежал от фашистов.

— Хорошо, сынок, хорошо, — проговорил старик. — Иди на чердак. Там в углу под корзиной, есть автомат. Он и Минерва спасут тебя.

Алексей торопливо поднялся на чердак и начал шарить. Нашел.

Вдруг где-то близко послышалась песня. Алексей пытался разобрать слова: они не были похожи на итальянские. «Значит, немцы. Сколько их?» Алексей хотел выскочить во двор, но поспешно поднявшийся на чердак старик удержал его.

— Не успеешь. Они уже рядом. Сиди здесь. — А сам начал спускаться.

Тут же в дверь дома нетерпеливо постучали. Послышались пьяные голоса немцев.

Хозяева испуганно попрятались по углам. Стук повторился. Женщина, дрожа от страха, открыла дверь.

Немцы требовали вина и закуски, а когда узнали, что вина нет, ударили старика... Потом они вышли на железнодорожное полотно и принялись петь. Слушая их голоса, Алексей думал о том, что поют они, как и все люди на земле, а вот откуда у них столько ненависти к другим народам, столько жажды к убийству?

Было светло. Луна заливала все вокруг серебром. Алексей отчетливо видел три фигуры. Он крепче сжал автомат. «Это вам за смерть Галафати!» Раздалась длинная очередь. Все трое упали.