Тайна русского слова. Заметки нерусского человека - страница 2
Всем строем своей книги автор утверждает: там, где нарушается божественное достоинство человеческого слова, там происходит искажение божественного достоинства человека, его образа, его «иконы», там происходит отход от Творца, от нравственности, от культуры человеческих отношений – и человек становится рабом, скотом, зверем, не помнящим своего родства.
Проповедуя единство души человеческой («души одной», по слову автора), Василий замыкает свой очерк на Святой Руси, на Православии как на конечной составляющей «всечеловечества». Вновь стать русскими, обратиться к своим духовным истокам – таков призыв этой книги к нашим современникам, отчасти раскрывший «тайну русского слова» и его глобальный смысл в нашу эпоху тотального грехопадения.
Игумен Петр (ПИГОЛЬ),
кандидат богословия, первый проректор
Российского православного института св. Иоанна Богослова,
декан философско-богословского факультета,
зав. информационно-издательским сектором
Отдела религиозного образования и катехизации
Русской Православной Церкви,
главный редактор альманаха «К Свету»1. Язык Бога или язык черни?
Удивительно, но язык каждого народа, пусть даже немногочисленного, обязательно содержит в себе информацию о Боге. Точнее, те представления о Творце, которые бытуют именно в этой конкретной общности людей. Даже у полудикого племени индейцев, затерянного где-нибудь в дебрях Амазонки, в их весьма скудном, на наш просвещенный взгляд, лексиконе наверняка найдутся слова, относящиеся к их божествам. Вот и получается, что если безбожного человека еще можно встретить, то безбожного языка просто быть не может.
Так, в лексике некоторых тюркских языков мы встречаем интересные параллели со Священным Писанием. Скажем, в азербайджанском языке слово человек звучит как адам, что сразу же возводит нас к самым истокам ветхозаветной истории. Слово предатель произносится как хаин – да-да, тот самый Каин, совершивший самое первое и тяжкое предательство: убийство единокровного брата. Значение чуждый, нездешний, несведущий, не наш человек – это хам, что также не нуждается в особых комментариях. Такая вот причудливая ветхозаветная матрица.
Что касается русского языка, то мы можем говорить о нем, как о явлении сакральном. При внимательном любовном рассмотрении становится ясным, что он повествует нам об Иисусе Христе, содержит сокровенное знание о Нем.
Корни и мысли
Начнем со слова человек : что оно значит в русском языке?
Обращаясь с этим вопросом к различным аудиториям, нередко слышал в ответ: « чело » и « век ». Однако это не несет в себе никакой смысловой нагрузки, чего попросту не может быть. Невероятно, чтобы слово, означающее в столь богатом языке понятие венец Божьего творения , было случайным набором не стыкующихся меж собой смыслов. Вспоминаю в этой связи, как был участником отпевания блаженного младенца, который прожил три неполных дня, но, к счастью, его успели окрестить. Я еще поинтересовался тогда у священника: какие же грехи у этого крошечного создания? И услышал в ответ, что даже новорожденный несет на себе печать первородного греха, – и в этом заключается одна из тайн человеческой природы. Немало повидавший за свои более чем полвека, я не нашел тогда в себе мужества взглянуть на чело этого ангелочка. А уж какой там век?! Но Церковь отпевала именно человека!
Так что же значит это удивительное слово – человек?
Замечательное объяснение нашел я в «Славянорусском корнеслове» Александра Семеновича Шишкова. Но сначала скажу несколько слов о самом этом великом русском человеке. Адмирал и госсекретарь, один из славных защитников Отечества, верой и правдой служивший четырем царям, министр просвещения и президент Российской Академии наук, он посвятил свою книгу государю Николаю I. Цель труда всей своей жизни он выразил в следующих словах: «Попытаемся, откроем многое доселе неизвестное, совершим главное дело и оставим будущим временам и народам обдуманное, обработанное и требующее для дальнейшего исправления уже мало попечений».
Человек необычайной популярности, яростный поборник чистоты родного языка, Александр Семенович ратовал за удаление из него вошедших в моду многочисленных иноязычных заимствований, связанных с тогдашним засильем французского. Протест его был направлен также и против засилья французских гувернеров, заполонивших Россию, – воспитателей будущей элиты общества.