Тайна семи будильников - страница 9

— Скорей бы врач приехал. Я хочу знать…

— Знать что?

— Почему он… почему он умер.

Джимми поджал губы.

— Сердце? — спросил он наобум.

Ронни коротко презрительно хохотнул.

— Слушай, Ронни, — сказал Джимми.

— Что?

— Ты же не думаешь… не предполагаешь… не воображаешь же ты, что… ну как бы это сказать? Что ему проломили голову или что-нибудь в этом роде? Ведь Тредвелл почему-то запер дверь?

Джимми казалось, что на его слова следовало отозваться, но Ронни по-прежнему смотрел в одну точку.

Джимми покачал головой и погрузился в молчание. Он не знал, что можно сделать, оставалось ждать. И он ждал.

Их уединение нарушил Тредвелл.

— С вами хочет поговорить врач, джентльмены, он в библиотеке, прошу вас, сэр.

Ронни вскочил со стула. Джимми последовал за ним.

Доктор Картрайт был худой и энергичный молодой человек с умным лицом. Он поздоровался с ними кивком головы. Их представил Шимп, который выглядел еще более серьезным, чем обычно, казалось, у него даже очки стали больше.

— Я так понял, что вы были близким другом мистера Уэйда, — обратился врач к Ронни.

— Самым близким.

— Гм. Ну что ж. Дело представляется совершенно ясным. Печально, конечно. Такой здоровый молодой человек. Вы не знаете, у него была привычка принимать таблетки, чтобы заснуть?

— Чтобы заснуть? — изумился Ронни. — Да он всегда спал как сурок.

— И вы не слышали от него жалоб на бессонницу?

— Никогда.

— Что ж. Факты — упрямая вещь. Наверное, будет следствие. Боюсь, что все-таки будет.

— Отчего он умер?

— Тут сомневаться не приходится. Я бы сказал — передозировка хлорала. Таблетки валялись около кровати. Да и пузырек со стаканом были тут же. Все это, конечно, очень грустно.

Джимми задал вопрос, который, как он чувствовал, готов был сорваться с дрожащих губ Ронни, но тот почему-то никак не мог его произнести:

— А тут не может быть какой-то нечистой игры?

Доктор быстро взглянул на него:

— Почему вы так думаете? У вас есть причины подозревать, так, что ли?

Джимми посмотрел на Ронни. Если Ронни что-то знает, то самое время сказать об этом. Но к его удивлению, Ронни покачал головой.

— Никаких причин, — отчеканил он.

— А самоубийство?

— Разумеется, нет.

Ронни говорил убежденно. Однако врач такой уверенности не испытывал.

— Может быть, вам известно о каких-то его неприятностях? Были у него денежные затруднения?

Ронни снова покачал головой.

— Теперь насчет его родственников. Их надо известить.

— У него есть сестра. Вернее, сводная сестра. Живет в Дин Прайори, милях в двадцати отсюда. Когда Джерри уезжал из Ломлена, он жил у нее.

— Да, — протянул доктор, — ей надо сообщить.

— Давайте я поеду, — вызвался Ронни. — Дело неприятное, но ничего не попишешь, — он повернулся к Джимми. — Ты ведь ее знаешь, правда?

— Слегка. Танцевал с ней раза два.

— Тогда поедем на твоей машине, если не возражаешь. Я не смогу встретиться с ней один на один.

— Хорошо, — согласился Джимми. — Я и сам хотел это предложить. Пойду заведу свою старую колымагу.

Он был рад, что можно чем-то заняться. Поведение Ронни озадачило его. Что он знает или хотя бы подозревает? И почему не сообщил о своих подозрениях врачу?

Вскоре два друга на машине Джимми уже неслись по дороге, бесшабашно пренебрегая такими пустяками, как ограничение скорости.

— Джимми, — сказал наконец Ронни, — мне кажется, теперь у меня нет друга, кроме тебя.

— Так, — протянул Джимми. — И что из этого следует?

Тон был ворчливый.

— Я хотел бы тебе кое-что сказать. Кое-что, что тебе следует знать.

— Про Джерри Уэйда?

— Да, про Джерри Уэйда.

Джимми молчал.

— Ну? — спросил он в конце концов.

— Не знаю, имею ли я право, — сказал Ронни.

— Почему?

— Я связан своего рода обещанием.

— Вот как! Тогда лучше не говори.

Наступило молчание.

— И все же мне бы хотелось… Понимаешь, Джимми, ты ведь соображаешь лучше, чем я.

— Ну, это не так трудно, — последовал немилосердный ответ.

— Нет, не могу, — вдруг сказал Ронни.

— И не надо, — отозвался Джимми. — Тебе видней.

После долгой паузы Ронни спросил:

— Какая она?

— Кто?

— Эта девушка? Сестра Джерри.

Джимми некоторое время молчал, а когда заговорил, голос у него почему-то слегка изменился.

— Она… мировая девица. Как бы тебе сказать… сногсшибательная.