Тайна сенатора Карфагена - страница 21
– Мисдес, – ворковала Верика своим бархатным голоском, – очень жаль, что ты покидаешь нас. Мужчины моего племени такие грубые и невежественные. Я вспоминаю Эмпории: даже у греков не было таких умных, обходительных, и… красивых. – Сделав небольшую, но многозначительную паузу, она томно добавила: – Нет! Очень красивых мужчин!
– Прелестное создание, я боюсь, что нас может услышать твой жених. Тогда я буду очень красивым, но это будет красота мертвого мужчины. – Мисдес засмеялся, показав ровные белые зубы.
Верика остановилась.
– Как ты восхитительно смеешься… Но все же не надо лукавить… Я знаю: ты на самом деле никого не боишься, и уж тем более моего жениха. Отец рассказал мне о твоих подвигах на войне и о том, как ты отменно владеешь мечом.
– А еще, Верика, я хорошо стреляю из лука на полном скаку – меня этому научили нумидийцы, – и разбиваю женские сердца, – шутил Мисдес.
Девушка замерла, вдумываясь в его слова, и внезапно нахмурилась.
– Мое ты уже разбил! – Казалось, еще чуть-чуть, и она расплачется.
Мисдес остановился и нежно погладил Верику по густым великолепным волосам, в которые были вплетены золотистые нити, переливающиеся в последних лучах заходящего солнца.
– Ну что ты, успокойся и снова улыбнись. Я бы мог тебе многое сказать о твоей красоте, о моих чувствах, но не стану – у тебя есть жених; я для тебя слишком стар, и… мое сердце несвободно…
– Тогда расскажи мне о своей жене, – неожиданно попросила Верика.
– Не стоит. Единственное, что скажу: она тоже красива, и мы любим друг друга.
Верика покраснела, и румянец покрыл не только ее щеки. Искорки в глазах девушки сменились на молнии, а капризные губки сжались в тонкую полоску.
– Ну и… пусть! Пусть она любит! – сердито крикнула она, топнув ногой и сжав кулачки. – Я все равно люблю тебя больше!
Широко распахнув глаза, Верика буквально впилась взглядом в его лицо, словно пытаясь запомнить Мисдеса на всю жизнь, потом, повернувшись в сторону селения, быстро побежала, всхлипывая и закрываясь руками.
«Вот и погуляли», – подумал Мисдес. Ему было жаль расставаться с Верикой, но он ничего не мог поделать: она – дочь вождя свободного племени… и они с ней – дети разных, таких непохожих народов. Завтра наступит утро, ему придется покинуть гостеприимных илергетов, может быть – навсегда.
Он остановился, глубоко втянул ноздрями густой вечерний воздух, наслаждаясь ароматом увядающей травы, и медленно пошел в том направлении, куда убежала расстроенная Верика.
Обед во дворце правителя Испании был в самом разгаре. Гости уже съели закуски и обратили внимание к горячим блюдам – запеченной рыбе, жареной дичи и нашпигованному овощами поросенку. Ганнибал не любил званых обедов, ел мало, обедать предпочитал в кругу друзей и боевых соратников. Сейчас за столом, кроме уже знакомых нам Мисдеса, Ганнона Бомилькара, Маргабала и Магона Самнита сидели двое его младших братьев – Гасдрубал и Магон, недавно прибывших из Карфагена. Ганнибал нуждался в них и поэтому вызвал к себе.
Никто не знал о его планах войны с Римом. Не ведали об этом и его братья, поэтому не задавали вопроса, для чего они здесь. А ответ между тем был прост: Ганнибал уходит в Италию, а Испанию нужно оставить в надежных руках. И не руки ли братьев – самые надежные?
Прошло больше двух месяцев, как Мисдес вернулся от илергетов. Зима была в самом разгаре, но все с нетерпением ожидали первых признаков весны, зная, что с ее наступлением будут новые походы, а значит – новая добыча и новые женщины. А за столом не сомневались: отдых предстоит недолгий, а добыча будет намного богаче той, какую ожидала армия, но чтобы получить ее, нужно пролить больше крови – и своей, и вражеской.
Да и этот зимний отдых отдыхом назвать можно было с трудом. Ганнибал не давал армии расслабляться и жиреть от безделья. Его командиры постоянно занимались тренировкой солдат в специально выстроенных за городом учебных лагерях.
Несмотря на то, что большинство воинов были наемниками, их обязанность – постоянно повышать свое военное мастерство – не была формальностью в армии Баркида.