Тайна «Соленоида» - страница 10

Корреспондент «Известий» Илья Петрович Сомов принадлежал к другой категории людей, именно к тем людям, которые обладают удивительной беспечностью, невероятной уверенностью в том, что они не подвержены никаким болезням, что они неуязвимы и застрахованы на всю жизнь от всяких там гриппов, ангин, ревматизмов и раков правильным образом жизни и спортивной закалкой. О болезнях Сомов говорил всегда не иначе, как с легкой иронической улыбкой, мол, знаем мы эти болезни. Поменьше бы говорили о них. спокойнее было бы жить на свете…

По характеру своей работы ему иногда приходилось сталкиваться с медициной, писать о врачах очерки, статьи, информации. Узнав о работах профессора Недоборова, он стал встречаться с ним, беседовать, в общем, принялся собирать материал для очерка о человеке, который достиг выдающихся успехов в борьбе с такой опасной болезнью, как рак.

Сомов приобрел несколько книжек о раке и добросовестно проштудировал их от корки до корки. Он получил довольно связное, хотя и поверхностное представление о заболевании раком, течении этой болезни, о ее признаках на различных стадиях заболевания, о способах лечения.

Можно только удивляться тому спокойствию и равновесию духа, с каким он читал книги о раке. Его даже не возмутил тот факт, что от рака на земном шаре ежегодно гибнет до двух миллионов человек. А нужно сказать, что он давно уже ощущал какие-то непонятные боли в желудке и в сердце, которые он лечил домашними средствами. Боли в сердце он объяснял переутомлением на работе. А боли в желудке лечил содой, так как считал их чем-то сродни изжоге. Впрочем, все эти легкие неприятности не тревожили его, вернее, не очень тревожили, так как он считал их временными.

Но однажды его, как и других сотрудников редакции, пригласили в поликлинику на медицинский осмотр. Такие осмотры бывали и раньше, но Сомову было каждый раз некогда, и он с легким сердцем не являлся. На этот раз случилось так, что редактор, идя на осмотр сам, потащил с собой всех, кто был в редакции. Сомов был в редакции. Пришлось и ему идти в поликлинику. Когда подошла его очередь зайти в кабинет врача, пожилая женщина-врач приказала ему снять пиджак, рубашку и принялась выслушивать пациента.

— Да я здоров, — благодушно сказал Сомов, когда врач попросила его лечь на диванчик, покрытый простыней. Все же он лег. Врач принялась ощупывать ему живот. Сомов невольно охнул, поморщился.

— Попросите, пожалуйста, Гарбузова, — сказала врач медицинской сестре.

Пришел Гарбузов. Он наклонился над Сомовым, прощупал ему живот и молча посмотрел на врача.

— Можете встать, — сказала женщина Сомову. Оденьтесь.

Пока он одевался, врачи о чем-то вполголоса совещались. Потом женщина сказала Сомову:

— Мы положим вас в диспансер. Вам нужно провериться.

Так Сомов попал в онкологический диспансер к профессору Недоборову в качестве пациента. Увидав газетчика в палате, профессор удивился и спросил:

— Что это вы, батенька, вздумали болеть?

В тот же день Сомова осмотрела Валя. Встретив Недоборова, она спросила:

— Вы уже назначили лечение?

— Нет, — хмуро ответил профессор.

— Разве… мы не будем применять к нему блокаду?

— Нет. У него слабое сердце.

— Будем оперировать?

— Операция ничего не даст. Возможны рецидивы. Я даже уверен в этом. Будем применять лучевую терапию. Распорядитесь, пожалуйста.

Валя сделала шаг к двери, но остановилась, повернулась к профессору, как бы желая что-то сказать, но не решаясь.

— Сергей Сергеевич…

— Да?

— Может быть, попробовать лечить его с помощью концентратора?

— Нет, нет, концентратор еще не готов. Я недоволен им.

Валя ушла. Профессор задумчиво зашагал по кабинету.

Прошло две недели. Сомов все еще лежал в диспансере. Но как он изменился! Прежде он представлял собой плотного человека, от которого веяло силой, здоровьем, жизнерадостностью. Сейчас же на койке неподвижно лежал на высоко взбитых подушках живой скелет, плотно обтянутый желтой кожей. Бескровные, сморщившиеся губы неподвижны, глаза ввалились в орбиты и смотрели оттуда как из глубоких колодцев, ссохшийся желтый нос делал его похожим на мертвеца.