Тайна старого фонтана - страница 66

Его забота покоряла. Даже вдвойне, ведь своей фразой он уравнял свою сестру с прислугой. Наконец золовка была свергнута с пьедестала и Вивьен могла занять главное место в его жизни как самый важный человек, достойный заботы и восхищения. Вивьен была в столь хорошем настроении, что даже поприветствовала Изабеллу, входя в зал и стягивая кожаные перчатки цвета баклажана, которые тут же обронила на телефонный столик. Ее радовало уже то, что Изабелла мыла пол, с мягким скрипом водя шваброй туда-сюда. Она двигалась от плитки к плитке, оставляя за собой скользкий след. Адалина была права — ей нужно было только самоутвердиться. И она это успешно делала. В этом замке Вивьен была главной женщиной. Его хозяйкой. И скоро у нее появится наследник — ее бесценный малыш. Беременность сделала ее неприкосновенной. Изабелла могла строить козни сколько угодно. Ей было нечего противопоставить будущему отпрыску.

Изабелла ответила на приветствие легким кивком и улыбнулась Вивьен. По крайней мере это было похоже на улыбку — тот максимум эмоций, который был доступен Изабелле.

— Тебе не обязательно все это делать, — осторожно начала Вивьен. — Для этого у нас есть прислуга.

На секунду ей показалось, что золовка может говорить. Но нет, это было подобие странной полуулыбки, а Изабелла вернулась к своему занятию, двигаясь в сторону лестницы. Вивьен поднялась к себе, чтобы переодеться. Она надеялась, что Джио не задержится сегодня, поскольку она собиралась приготовить его любимое блюдо. Лили должна была ей помочь с шоколадным тирамису. А после ужина они бы уснули в объятиях друг друга.

Мысли и мечты захватили ее, когда она шла назад к лестнице по коридору. Она вдруг почувствовала, что земля уходит из-под ног. За этим — короткий пронзительный миг паники. Она не могла поверить, что это происходит сейчас, в этот обычный день, когда она просто спускалась на кухню, слушая стук капель дождя об оконное стекло. Перед ней была лестница — Вивьен ударилась головой о ступеньки и потеряла сознание.

Последним, что она увидела, была Изабелла, стоящая в нескольких шагах от нее со шваброй, с которой стекали капли воды. В ее черных глазах был триумф.

Адалина находит меня на полу. Я, видимо, упала назад на перила, а Сальваторе ушел. И наверное, потеряла сознание, потому что все, что я помню, — это поднимающееся по картине яркое оранжевое пламя, а потом крик Адалины…

— Нет! — восклицает она. — Нет!

Огонь не дает пройти. Вставай, — приказываю я себе, — шевелись. Шатаясь, я спускаюсь вниз, за моей спиной — сплошная стена огня, грозящая пожрать все на своем пути. Добираюсь до кухни, быстро наполняю таз водой и спешу наверх. Огонь, шипя, тухнет, и я снова бегу за водой. Мне слышится не только крик Адалины, но и другой женщины, а может, двоих. Высокий, молящий о помощи, пронзительный крик рикошетит от сводчатого потолка. Я спотыкаюсь, расплескиваю воду и вспоминаю крики на станции Северной линии, сопровождавшие мой путь наверх и будто обвинявшие в содеянном. Наконец огонь сдался и погас, Адалина сползает по стене. Ее кожа почернела, покрылась пятнами копоти, привычный тугой пучок на затылке растрепался. Лицо выражает такую печаль, что даже злость, которой я жду в первую очередь, задерживается ненадолго. На мгновение ока она кажется мне неуловимо похожей на кого-то, просто слабый проблеск догадки, которую я не успеваю осознать. Женщина, которую я однажды видела или думала, что видела…

— Адалина?..

Мой голос звучит как чужой. Я подхожу к ней.

— Что ты наделала? — говорит она в отчаянии.

— Мне так жаль, — я все еще в шоке, — это был несчастный случай.

Портрет падает на пол. Человека на нем не узнать. Рама расплавлена, холст почернел, углы его завернулись. Остался только один глаз, зеленый, пронизывающий, он сверкает, как драгоценный камень на дне океана. Этот глаз будто смотрит на меня, и я мгновенно его узнаю. Это тот мужчина, которого я видела на картине в первый день в Барбароссе, — наверное, это муж Вивьен.

— Как будто мало с нее того, что она уже потеряла его однажды, — шепчет Адалина.