Тайна стоит жизни - страница 2
— О-о-о!.. — закричала хором повеселевшая компания. — Сколько лет, сколько зим!
Начались рукопожатия.
Постепенно подходили остальные запоздавшие. Пришла и Эля Бабанина, стройная, в голубом платье. Золотая цепочка дважды обвивала ее красивую шею. Большие голубые глаза с густыми ресницами излучали нежность и доброту. Ильдару показалось, что она стала еще прекраснее, и сердце его дрогнуло. Нет, не прошли, оказывается, чувства к ней. Откуда-то появились скованность, нерешительность. Приготовленные слова разом улетучились. Мозг одеревенел.
«Вот та, к которой так неудержимо тянет, — думал Ильдар. — Сколько лет совсем рядышком живет. А вот, поди ж, попробуй, скажи ей о своих чувствах. А что, если все-таки признаться ей сегодня?..» От этой мысли его бросило в жар. Ему стало душно.
— Ты чего, старикашка, загрустил? — прикоснулся к нему Александр. — Пригласи ее танцевать, а то уведут.
За разговорами не заметили, как наполнился зал. Желающие танцевать толпились вокруг оркестровой площадки. Танго и фокстроты сменяли друг друга. Наконец в привычный звуковой фон оркестра решительно вклинился звонкий голос молодого певца:
Разудалая песенка вдохнула энергию, многие от столов цепочкой потянулись к танцевальной площадке. Красивый тенор с нотками грусти продолжал:
— Ну чего, как телок, хлопаешь ушами? — зашептал Жуков. — Иди скорей, лучшего случая не будет.
Ильдар поднялся и, застенчиво улыбаясь, пригласил Элю танцевать.
«Неужели это та неприступная отличница Эля, на которую я боялся взглянуть в школе? — думал он. — Да и сейчас, кажется, не могу похвастаться смелостью».
С замиранием сердца чувствовал на щеке ее дыхание, ощущал тепло ее рук. Надо было что-то сказать, поговорить с ней! Но на ум ничего путного не приходило. «Во дубина! — ругал себя Ильдар. — Но что сказать? Что давно люблю? Что все эти годы думал о ней? А если поднимет на смех? Ну и пусть! Но сказать надо... Только подумать, как это лучше сделать. Вот сейчас в спокойной обстановке за столом подумаю, затем приглашу еще раз танцевать и обо всем скажу». От этого решения пересохло во рту.
Закиров очнулся, когда солист кончил петь. Они добрались до стола. Жукова на месте не было.
— А где Сашутка? — спросил Ильдар у сидевшего по соседству Буренкина.
— А черт знает, куда его понесло! Увидел какого-то бородача, ну и ходу за ним, как охотник за добычей.
— Давно?
— Как только ты пошел отплясывать.
В душу сразу же закралось беспокойство. Александр обязательно предупредил бы его об уходе. Что еще за бородач? А может, какой-то знакомый? Решил с ним поболтать? А может...
Закиров подошел к Эле:
— Н-надеюсь, мы еще разок станцуем...
Та посмотрела на него широко раскрытыми глазами:
— Конечно, конечно...
— Я на минутку, Эля. Я сейчас...
Он поспешил к выходу. Жукова нигде не было. На вопрос швейцар пояснил, что недавно вышли трое мужчин.
Беспокойство переросло в тревогу, и Закиров бросился на улицу.
Вечерняя прохлада дохнула на него. День угас, но облака, подкрашенные в розовый цвет, мягко светились в вышине. Фонари еще не горели.
Всматриваясь в силуэты прохожих, Ильдар заспешил по центральной улице. Лица причудливо расплывались в темноте. Знакомой фигуры не было видно. Куда же он подевался?
«Неужели засек кого-то из древцовского дела?» — подумалось Ильдару.
Он вернулся назад и побежал в переулок, озираясь по сторонам. Останавливался у подъездов домов, прислушивался к шорохам. Никого.
Через два дома завернул в покосившиеся, без единой створки ворота. В глубине безлюдного двора белел квадрат поленницы. Левее от нее густела тьма арки. Двор был проходной.
Ильдар перебежал двор, нырнул в мрачную подворотню и выскочил на соседнюю узкую улочку. Поблизости никого не было.
Он вернулся во двор. Замер, напрягая слух и зрение. Густеющие сумерки заволакивали окружающие предметы. Несло пищевыми отходами и хлоркой.