Тайна стоит жизни - страница 4

Он бросился к выходу, перебежал двор, выскочил на соседнюю улицу — никого. Побежал обратно. Тревожно стучало сердце: «Неужели под лестницей Саша?» Не хотелось верить. Запыхавшись, влетел в подъезд.

Не переводя дыхания, Ильдар зажег спичку, всмотрелся в лицо лежавшего, и сердце больно сжалось — это был Александр. Ильдар прижался ухом к его груди: сердце как-то отдаленно стучало. Жив!

— Жив! — бешено закричал он от распирающей грудь радости и выскочил на улицу. — Сашутка жив! Эй, есть тут кто-нибудь?

Двор ответил угрюмым молчанием. И он во весь дух понесся к ближайшему телефону.

Настроение у дежурного второго отделения Советского райотдела милиции Светловолжска старшего лейтенанта Геннадия Севчука было неважное — поругался с женой.

В последнее время что-то у них не стало ладиться. На службу приходил с настроением, как он выражался, «на нуле», был вял, к тому же появилась рассеянность. О семейных неладах долгое время ни с кем не делился, даже со своим приятелем Равкатом Измайловым. По натуре он был скрытен.

Резко задребезжал телефон. Севчук снял трубку, выслушал и начал уточнять:

— Так... На какой улице, говорите?.. На Правобулачной? А приметы их?.. Хорошо... Сейчас будем.

— Равкат, — сказал он Измайлову, — на Правобулачной около дома номер пятьдесят, совершен грабеж. Потерпевшая будет ждать. Бери машину и — мигом.

— Есть!

Измайлов кинулся к выходу, застучали по коридору сапоги оперативников, хлопнула дверь, и все смолкло.

Севчуку нелегко было оставаться одному: вытащил учебник немецкого языка, нашел нужную страницу, но склонение артиклей не поддавалось — мысли рассеивались. В голове была неразбериха: всплывали какие-то события, люди...

«Да, в таком состоянии много не осилю сегодня», — перелистывая оставшиеся страницы учебника, мысленно сказал себе Геннадий.

Тоскливые думы его неоднократно прерывались за вечер всякими сообщениями. В час ночи позвонил сторож стройуправления — сообщил, что около двенадцати ночи неизвестный злоумышленник проник через окно в контору и учинил погром: разбросал бумаги, разорвал на куски спецодежду, выдрал подкладку. Из казенного имущества ничего не взято. Сторож предположил, что преступник, видимо, порезался о стекло — на полу пятна крови.

Севчук машинально занес это сообщение в журнал происшествий и, особо не задумываясь, решил: это дело рук пацанов.

Подобный случай в его практике уже был. «Вернется оперативная группа — пошлю, — подумал Севчук. — Но все-таки надо пока поставить в известность участкового уполномоченного».

В это время позвонила жена.

— Знаешь, Геннадий, я решила завтра подать на развод. Нам надо разойтись. Так будет лучше для нас обоих.

Она выпалила это в одно дыхание. Хотя Геннадий приходил сам к тому же выводу, слова жены оказались для него неожиданными. Он растерялся.

— Зачем же так торопишься? — хриплым незнакомым голосом выдавил Геннадий, понимая: оттяжка вряд ли что изменит. Но какая-то сила заставляла цепляться за развалины семейного очага. — Слушай, давай пока не будем разводиться, а? Я очень прошу. Поживем на расстоянии и увидим: нужны мы друг другу или нет. Ну, пожалуйста, больше я ни о чем не буду просить...

— Все это бесполезно, — сказал почти незнакомый женский голос с металлическим оттенком, и в трубке зазвучали короткие гудки.

Севчук оказался окончательно выбитым из колен. Дальнейшее происходило как во сне. Группы прибывали и уезжали вновь. Приводили кого-то. Составлялись разные протоколы, брали объяснения с задержанных. Все было как обычно.

На рассвете, когда уже проснулись птицы и сон клонил голову Севчука к столу, пришла телефонограмма из Народного комиссариата внутренних дел республики.

Севчук словно очнулся от оцепенения — по телу пробежал неприятный холодок, засосало под ложечкой: верный признак неприятностей. «О всех известных фактах, имеющих отношение к данному сообщению, немедленно доложить», — повторил он про себя.