Тайна субургана. И если я умру завтра... Среда обитания - страница 25

— Послушники бурхана! Наше время настало. С прибытием мудрого посланника Страны восходящего солнца мы воспрянули духом и гордо подняли головы. Каждый из нас обязан показать, на что он способен. Нас всех объединяет кровная клятва, принесенная каждым из нас на жертвеннике. Наш час пришел! С Пунцагом пойдет группа к складу с оружием. Как раз в самый надом преподнесем свой подарок новой власти. Пунцаг, бурхан воздаст за вашу доблесть, сын мой. Если склад будет сожжен, это станет каплей нашей помощи японским войскам, которые скоро поспешат к нам на помощь. Послушники бурхана! Не пугайтесь опасности. Ваши дела и поступки заслуживают высокой награды бурхана. Победивший и все миновавший великий и всемогущий Будда пошлет вашему роду счастливую судьбу до третьего колена.

Рябой банщик и темнолицый монашек, сидевшие за столом по левую сторону от Довчина, тоже изъявили желание войти в группу Пунцага; видимо, им не терпелось заполучить из рук бурхана счастливую звезду до третьего колена.

Пунцаг понимал, что ждет его в случае провала. Он сидел, не шевелясь и не притрагиваясь к кубку с вином. Желая воодушевить его, хубилган обратился к сидящим за столом с высокопарной речью:

— Пунцаг — единственный среди нас человек, готовый принести себя в жертву бурхану. Он доказал это делом, повернув бывшего моего послушника Чойнхора лицом к нирване. Именно ему по велению бурхана я и поручаю теперь возглавить опасное, но благородное и святое дело, открывающее нам путь к спасению. — Прошептав заклинание, Довчин отпил из кубка вина, окинул всех сидящих тяжелым взглядом и продолжал: — Если мы теперь будем оказывать милосердие таким, как Самдан, бывший секретарем ревсомольской ячейки в ламской артели, то потом сами же станем рвать волосы на своей голове. Повелеваю каждому из вас перед началом празднования надома повернуть лицом к нирване по одному-два наиболее ярых партийных выскочек. И чтобы все было гладко! Засыпавшийся согласно обету отойдет в страну спокойствия сам, без посторонней помощи. Далее. Вырезать всех поголовно, уличенных в поношении и посрамлении нашей религии и ламства. Эту операцию проводить исключительно от имени революционной власти. Далее. От имени народно-революционной власти и правительства врываться в аилы, хватать у аратов с домашних жертвенников статуэтки бурханов, топтать их на глазах у хозяев и швырять в огонь. Этим вы вызовете гнев и ненависть аратов к новой власти… Что уставились? Ничего страшного. Потом замолите этот грех перед бурханом. Бурхан простит любой грех, принятый во имя осуществления великой цели. — Довчин кончил говорить, сложил ладони и начал читать заклинания, закатив глаза и раскачиваясь взад-вперед.

Шушма, и половины не понявший из того, что говорил хубилган, принялся на все лады расхваливать перерожденца, повернувшись к Пунцагу, но так, чтобы хубилган мог слышать его слова:

— Ай, перерожденец, ай, мудрейший из лам! Его волшебный, необъятный ум может предвидеть события нескольких последующих лет!

Пунцаг ничего не ответил на громкий шепот Шушмы. Он сидел молча, погруженный в свои мысли, и ел глазами Довчина. Темнолицый монашек, забитый и какой-то пришибленный, за весь вечер не вымолвил за столом ни единого слова. В душе он боготворил хубилгана, считая его самым великим человеком, и в то же время страшно боялся даже его взгляда.

Все снова выпили немного вина и поели горячей пищи. Довчин поманил рукой Шушму и посадил его возле себя.

— Вам поручаю в ближайшие дни сжечь ламскую артель — рассадник всякой нечисти. Привлеките в помощники своих людей, вы знаете кого. Пунцага не трогайте. У него задание особое. К тому же он сам работает в этой артели. Пунцаг, а вы будете делать вид, что спасаете имущество артели. Все понятно, я надеюсь? Разработайте план действия и доложите мне.

Когда сумерки сгустились, заговорщики поодиночке вышли из хашана Шушмы.

Ровно в полночь к высокому, из толстых лиственничных бревен частоколу, окружавшему дом и двор Буянта, подъехали два всадника. Один остался снаружи, держа под уздцы лошадей, другой открыл увесистый замок и вошел в хашан. Полсуток прошло с той минуты, как Гомпил один остался караулить Буянта. В домике горела керосиновая лампа, из-за двери доносился терпкий запах китайской пищи. Открыв дверь, Балдан увидел Гомпила с наганом в одной руке и с засохшим манту