Тайна трех - страница 7

— Удержать от чего? — спросил Кручинин.

— …не очень хотелось говорить это кому бы то ни было, но… вы иностранец, и то, что я скажу, уйдёт вместе с вами. Если Кнуд невиновен, — а я тешу себя этой надеждой, несмотря на… — да, так я скажу вам, если вы обещаете не говорить никому из здешних людей… Не нужно натравливать их на юношу…

— Что вы знаете? — нетерпеливо перебил его Кручинин.

— Знаю? — пастор пожал плечами. — Решительно ничего.

— Так в чём же дело?

— Я хотел только сказать, что несмотря на объективные обстоятельства, складывающиеся не в пользу Кнуда, я отказываюсь верить в его виновность.

— Что бы называете объективными обстоятельствами? — спросил Кручинин.

— Искать их приходится ещё в прошлой ночи, когда мы были на острове. Между Кнудом и убитым произошла ссора, Кнуд угрожал старику. Я бы предпочёл не слышать то, что слышал.

Я понял, что речь идёт о споре, обрывки которого слышали и мы с Кручининым.

— О чём они спорили? — спросил Кручинин.

— О каком-то спрятанном богатстве, о кладе, что ли. Выдать этот клад или не выдавать? Кому? Не знаю, я не очень хорошо понял, в чём дело. Из скромности, я ушёл от судна. Кто мог думать, что теперь это приобретёт такое значение?

— Да…

— Это — первое обстоятельство. — Пастор задумался. — А второе… второе — вот этот кастет. Если бы можно было убедиться в том, что кастет Кнуда спокойно лежит у него в кармане, гора свалилась бы у меня с плеч.

— А третье?

— Третье?.. Когда я зашёл сюда…

— На «Анну»?

— …да, на «Анну», рано утром, чтобы поговорить с кассиром Хеккертом, мы сошли на берег, шкипер ещё спал. Кнуд был у себя в кубрике. Это я очень хорошо видел. Мне показалось, что он спит. Он лежал совершенно тихо… Случилось так, что, отойдя несколько десятков шагов с кассиром, я вернулся сюда, чтобы взять забытую трубку, и когда вошёл в каюту, то увидел то, что видите вы, — пастор поднял руку и неожиданно для нас осенил труп знамением креста. Помолчав, продолжал: — Кнуда на судне уже не было. Я успел только отчётливо увидеть его фигуру, когда он бежал вдоль пристани и скрылся за первыми домами.

— Вы выглянули из люка? — быстро спросил Кручинин.

— Нет… мой взгляд нечаянно упал в иллюминатор, и я увидел Кнуда… Право, не смогу вам объяснить, почему я тут же не бросился за ним. Какая внутренняя сила удержала меня? Потом я, действительно, высунулся из люка и позвал кассира, — пастор задумчиво опустил голову.

— Кажется, нам здесь делать больше нечего, — сказал Кручинин.

Пастор молча кивнул, и все мы сошли с «Анны».

Кручинин внезапно остановился, словно вспомнив что-то:

— Почему не вызвали врача? Пастор грустно покачал головой:

Немцы увезли отсюда всех врачей. Так-так.

— Я дал знать фогту, — тихо произнёс подошедший к нам Видкун Хеккерт. — Он вчера уехал на юг прихода, но к вечеру непременно будет здесь.

— Это хорошо, — сказал пастор и, обернувшись к Кручинину, спросил: — Как вы думаете, пожалуй, до приезда фогта не стоит всё-таки ничего трогать… там?

— Конечно, конечно, — согласился Кручинин.

— Вы чем-то расстроены? — заботливо спросил пастор.

— Исчезновением нашего проводника.

Пастор осторожно осведомился у нескольких людей: не видел ли кто-нибудь Кнуда Ансена? Нет, никто его не видел с самого отъезда на острова.

Пастор многозначительно переглянулся с Кручининым.

Когда мы шли домой, нам повстречалась какая-то женщина, сообщившая пастору, что рано поутру видела Кнуда далеко за городом.

— …я возвращалась от сестры.

— Значит, он шёл в горы?

— В горы, конечно, в горы, — закивала женщина. — Я и говорю: он шёл в горы. Я окликнула его: «Эй, Кнуд, куда ты собрался?» А он, не оборачиваясь, крикнул мне: «Здравствуйте, тётушка Свенсон, и прощайте!» «Что значит — прощайте, не навсегда же ты уходишь, Кнуд?» — сказала я. А он: «Прощайте, тётушка, прощайте».

— Значит… он действительно ушёл в горы, — пробормотал пастор, ни к кому не обращаясь.

Мы шли молча. Каждый думал о своём.

— Дорогой мой, наша профессия полна противоречий, — сказал вдруг Кручинин тем спокойным, почти равнодушным голосом, каким обычно делал замечания, чтобы я запоминал их. Иногда мне кажется просто удивительным, как могут найтись люди, способные совместить в себе противоположные качества, необходимые человеку, посвятившему себя расследованиям преступлений. Что касается меня лично, то я, вероятно, никогда не смог бы удовлетворить требованиям, предъявляемым к хорошему следователю и к сколько-нибудь сносному детективу. Начать хотя бы с того, что каждый из них должен быть способным совершать ежеминутно самые быстрые, я бы сказал, молниеносные, поступки и в то же время каждый из них должен уметь сдержать себя, сдержать своё нетерпение: уметь ждать.