Тайна трех похищений - страница 10
Но Сашка никак не прореагировал. Он по-прежнему был в шоке. Тошка махнул на него рукой и двинулся к подъезду.
— Сюда нельзя, — сурово остановил его милиционер, охранявший подъезд.
— Я здесь живу, — храбро заявил Тошка.
— Ну и что? Сейчас в подъезд нельзя. Подожди.
Маша переписывала роли. Она старалась писать как можно разборчивее, поэтому дело шло слишком медленно. Она выводила буквы, крепко нажимая на стержень ручки. Стержень вдавливался в бумагу, оставляя за собой четкий жирный след. Рука от сильного напряжения немела и переставала слушаться. Тогда Маша бросала ручку и несколько раз подряд сжимала и разжимала пальцы, как делают первоклашки для того, чтобы немножко отдохнуть.
Она слышала жуткий грохот в подъезде. Она поняла, что это бежит Сашка. Кто бы еще катился вниз с такой скоростью? Опять, наверное, за Тошкой гоняется. Снова что-то не поделили.
Выглянуть бы, посмотреть. Сейчас никак нельзя ссориться. Все ссоры придется отложить до Нового года.
Она даже привстала, чтобы устроить мальчишкам нагоняй, но шум в подъезде утих, и Маша тут же опустилась на стул, ни на секунду не прерывая своей работы.
Но работу все-таки пришлось прервать. Позвонила мама.
— Машенька! Сейчас дождь польет, а у нас белье на балконе. Сними, пожалуйста!
— Хорошо, мам. — Маша досадливо поморщилась: времени нет с бельем возиться.
— Только не забудь, — попросила мама. — Прямо сейчас сними. Хорошо?
— Да, мама. Прямо сейчас сниму.
Маша вышла на балкон и посмотрела на лиловатую тучу. Туча была еще далеко, и никакой дождь белью пока не грозил. Ох уж эта мама!
Порыв ветра резко надул наволочку и так же резко ее отпустил. Наволочка хлопнула, как детская бумажная хлопушка, даже натянутая веревка закачалась.
Маша вздохнула и принялась одну за другой отцеплять прищепки. Она сняла все белье с правой стороны, повернулась налево и испуганно вздрогнула. Прямо перед ней качались чьи-то ноги в белых кроссовках.
— Мама-а! — заорала Маша и зажмурилась от страха.
— Заткнись! — сердито посоветовал чей-то бас.
Маша открыла глаза, но человека уже не было. Она растерянно посмотрела наверх, потом перегнулась через перила. Вниз, по балконам, с кошачьей ловкостью спускались два парня. Спуск занял у них всего полминуты. Потом первый передвинул с бока на спину черную спортивную сумку, махнул рукой второму, и они, пригибаясь, побежали вдоль дома, под самыми окнами.
— Черт! — выругался кто-то сверху, и Маша задрала голову.
Это был милиционер в серой фуражке. Он тоже следил за убегавшими парнями.
— Эй, на крыше! — окликнул он. — Они уже внизу! По балконам спустились. Побежали направо! Двое с черной спортивной сумкой. Крикните нашим! Пусть попробуют догнать! Я сейчас собаку вызову! Спускайтесь, опросите свидетелей!
— Я свидетель! — звонко выкрикнула Маша.
Милиционер посмотрел на нее сверху вниз, с секунду помолчал, а потом приказал:
— Ты тоже спускайся.
Маша бросила оставшееся белье и помчалась вниз.
— Кто вызвал милицию? — спрашивал лейтенант.
— Я. — Баба Шура гордо выступила вперед.
— Хорошо. Ваша фамилия? Имя? Отчество? Это ваша квартира? Как обнаружили воров?
— Квартира не моя, а вот этого мальчика. — Баба Шура указала на Сашку. — Он их и обнаружил. Я только милицию вызвала.
— Как тебя зовут? — строго спросил Сашку милиционер.
В этот момент мрачную лиловую тучу прорезала — это в декабре-то! — белая молния. С промежутком в несколько секунд раздался мощный взрыв грома, и начался ливень.
— Давайте поднимемся в квартиру, — сказал лейтенант. — Свидетели и понятые за мной!
— Ой! У меня белье мокнет! — спохватилась Маша.
— Девочка! Ты еще не дала показания!
— Я сейчас! Мама ругаться будет!
Перескакивая через ступеньки, Маша помчалась домой. Спасать оставшееся на веревках белье было уже поздно.
Маша растерянно щупала простыни и полотенца, надеясь найти что-нибудь сухое, но напрасно. Ливень будто по новой выстирал их — хоть выжимай.
Что же делать? Снимать это вымокшее белье или уже оставить? Но дождь неизвестно когда кончится… Нет, лучше снять! Или оставить?
Мама будет сердиться. А чего сердиться? Маша же не виновата, что именно в этот момент на их балкон спустились воры.