Тайна замка-ужасов - страница 33

— Нам надо торопиться, — сказал он. — Уже темнеет!

Боб посмотрел на часы.

— Не может быть. До захода солнца еще больше часа.

— А солнце об этом тоже знает? Иди сам посмотри.

Боб подошел к окну. Действительно — за окном уже начало темнеть. Солнце скрылось за хребтом горы. Его лучи еще только освещали окна замка, стоявшего высоко на горе.

— Я совсем не подумал о том, что солнце здесь, в долинах, заходит раньше, — сказал он. — Это, конечно, меняет дело.

— Давай пошли, — сказал Пит. — Если уж мне где в темноте становится не по себе, так это определенно в замке.

Они вышли из библиотеки. Посмотрев вдоль длинного коридора, они заметили, что лестницы есть и с того, и с другого конца. Они не помнили, по какой из них они поднялись сюда. Пит принял решение спускаться по той, что была ближе к ним.

Когда они спустились пролетом ниже, то там практически уже были сумерки. Они никак не могли найти лестницу, которая вела бы дальше вниз. Наконец в другом конце коридора они нашли за дверью узкую лестничную клетку

— Здесь мы точно не шли, — сказал Боб. — Может, лучше вернемся?

— В любом случае она тоже ведет вниз, — ответил Пит. А нам и нужно вниз, и как можно скорее. Пошли.

Они стали спускаться. Едва они отпустили дверь, как она с шумом захлопнулась — ее потянула пружина — и защелкнулась на замок. В полной темноте они стояли на узких ступенях лестницы.

— Давай лучше поищем путь, которым мы поднялись сюда, — сказал Боб, охваченный смутным беспокойством. — Мне не нравится здесь, в темноте. Мне даже тебя не видно.

— Тебе здесь не нравится, мне, представь, тоже. В этом вопросе мы с тобой по крайней мере сходимся, констатировал Пит. — Где ты там? — Он вытянул руку в поисках Боба. — Давай следить за тем, чтобы не потерять друг друга. Знаешь, давай вернемся наверх и опять пройдем через ту дверь.

Они поднялись на несколько ступеней вверх, но дверь не открывалась.

— Похоже, она открывается только с другой стороны, — сказал Боб, стараясь сохранять спокойствие. Волей-неволей нам придется спускаться вниз.

— Нужен свет, сказал Пит. — Если бы знать, где выключатель… Ах, что я несу такую чепуху — у меня же есть фонарик, прекрасный новый карманный фонарик..

— Ну так давай свети! — заторопил его Боб. — Здесь, в темноте, еще что-нибудь свалится на голову! С каждой минутой становится все темнее.

— Слушай, — сказал Пит несколько неуверенным голосом, — у меня нет фонарика. Знаешь, видимо, когда мы закрывали саркофаг со скелетом… Наверное, тогда я его там забыл.

— Отлично, — сказал Боб. — Просто превосходно. А мой сломался в битве с рыцарем.

— Может, он просто долго пролежал без употребления, — сказал Пит.

Он нащупал фонарик Боба. Боб слышал, как он рукой постучал по нему. Минуту ничего не происходило, потом фонарик ожил и появилось слабое свечение.

— Плохой контакт, — сказал Пит, — лампочка еле светит. Однако какой-никакой, а свет. Пошли теперь!

Они спускались по узкой витой лестнице как можно быстрее, насколько позволяла загипсованная нога Боба.

Пит шел со слабо светящим фонариком впереди. Наконец ступени кончились, и ребята подумали, что добрались до самого низа. Они осветили помещение, в котором находились. Это был небольшой квадратный холл с двумя дверями. Сыщики стояли в нерешительности, какую из дверей им открыть, и тут Пит схватил Боба за руку.

— Прислушайся! — сказал он. — Ты ничего не слышишь?

Боб прислушался. Он слышал. Органная музыка! Слабые таинственные звуки органа. Кто-то играл на сломанном органе в кинозале. Вдруг Боб ощутил невыносимое щемящее оцепенение, о котором говорил Юп.

— Это доносится отсюда, — прошептал Пит и показал на одну из дверей.

— Значит, давай пойдем туда. — Боб показал на другую дверь.

— Нет, мы пойдем именно сюда, — возразил ему Пит. — Это проход в кинозал. А мы знаем, что оттуда прямой путь к выходу. Если мы пройдем через другую дверь, то окончательно заблудимся. Давай выберем из двух зол меньшее.

Пит открыл дверь и решительно шагнул в темный коридор, держа Боба за руку. Музыка становилась все громче, но по-прежнему звучала так, словно доносилась издалека, как призрачная мелодия, состоящая из плачущих и завывающих звуков.