Тайная ересь Иеронима Босха - страница 38

.

Манихеи и катары считали, что ядра души или «ангельские семена» могли делиться с каждым новым рождением. Таким образом, они все более и более погружались в материю^>117. В левой части триптиха «Сад земных наслаждений» Босх изображает эти пылающие искры света в виде драгоценных камней или жемчужин. Такие же «драгоценности» должны быть и в центральной части, где души готовятся к рождению в новых телах. Они, действительно, там есть. Драгоценные камни и жемчуг видны, например, за хвостом мыши, влезающей в стеклянную трубу. Однако значительную часть «ангельских семян» в этом произведении, как и в ряде других работ, художник изображает блестящими семенами и ягодами, которыми питаются души, представленные в форме птиц или маленьких обнаженных фигурок.

Подобное изображение «ангельских семян» имеет древние корни. Так, в элевсинских мистериях зерна пшеницы, проросшие весной, являются символом воскресения из мертвых. Они также упоминаются в Евангелии от Иоанна (12:23—25). Зерно должно умереть в материальном мире, чтобы обрести жизнь вечную. Об этом говорится и в одном из коптских псалмов^>118. Аналогичные представления лежат в основе манихейских ритуальных пиров, во время которых избранные вкушали пищу, содержащую частицы света. Это были дыни, некоторые другие яркие фрукты и блюда, приготовленные из зерен пшеницы. Ритуал изображен на манихейской миниатюре IX века, найденной в Турфанском оазисе (цв. ил. 27). Идея состояла в том, что избранные, принимая «светоносную» пищу, наполняли содержащимся в ней светом собственные души. Когда их тела умирали, их души, напоенные светом, освобождались от пут материи^>119.

Катары (священники и слушатели) проводили ритуал, во время которого они разламывали и ели хлеб. Этой церемонии они не предавали такого же значения, как манихеи^>120. Вместе с тем основная идея манихейского ритуала не исчезла со временем. Она получила свое пластическое отражение в картинах Босха, где светоносные ядра человеческих душ изображены сверкающими фруктами и семенами. Их могут склевать птицы, их могут съесть люди, и тогда «божьи искры» окажутся пойманными в ловушку человеческих душ. Они не вырвутся на свободу до тех пор, пока людям не удастся освободиться от привязанности к материальному миру Сатаны.

В триптихе «Сад земных наслаждений» Босх предлагает своеобразную трактовку темы души и ее светоносного ядра. У некоторых душ мы видим сверкающие ядра на головах, другие держат их и так далее. Семена и ягоды окрашиваются в разные цвета в зависимости от греха, который они означают. Красные воспалены страстью, синие указывают на пресыщение. Кроме того, в саду встречаются странные образы полулюдей-полураковин. Тела людей разнообразны и причудливы, как и «ангельские семена». Некоторые совмещены с пустотелыми плодами, другие словно покрыты тонкой кожурой и раскрашены всеми красками. Примечательно, что представление о кожуре плода как аналоге человеческого тела встречается в манихейских текстах. Приведем небольшой отрывок манихейского коптского псалма:

Не будь похожим на гранат,

Чья кожура гладка,

Чья кожура гладка,

Но он содержит прах^>121...

Босх почти буквально передает метафоры манихеев, изображая огромную раковину вместо ягодиц человека. Из раковины торчат ноги любовников и под ними рассыпан жемчуг. Это — своего рода визуальная игра слов, где «ангельские семена» следует понимать как «семя» в буквальной интерпретации.

В центральной части картины непосредственно за фантасмагорическим миром душ и тел переднего плана Босх размещает круговую процессию всадников на фоне райского пейзажа. Они едут верхом на различных животных вокруг водоема с обольстительными купальщицами. Во времена Босха такого рода изображения были метафорой полового акта^>122. Здесь есть и некоторые дополнительные нюансы. Водоем с женщинами, вокруг которого движутся наездники, означает женский половой орган. Этот образ словно вышел из сновидений. Возможно, Босх извлек его из глубин собственного подсознания и использовал в качестве символа зачатия. Художник изобразительными средствами подчеркивает его как основную цель вожделения (цв. ил. 22) и повторно акцентирует, расположив похожий водоем с демонами рядом с Адамом и Евой в центральной части триптиха, а также круглый пруд с бесами и грешными душами в правой части триптиха (цв. ил. 23).