Тайная история - страница 16

– Он был со мной, когда я ее покупал, – сказал Генри, не отрываясь от книги.

– А кстати, сколько такие стоят? – спросил Банни.

Ни слова в ответ.

– Нет, ну сколько? Триста баксов штучка? – Он навалился на стол всем своим внушительным весом. – Помнится, ты говорил, что они просто безобразны. Говорил, что в жизни не будешь писать ничем, кроме обычной перьевой ручки. Было дело?

Молчание.

– Дай-ка я взгляну еще разок.

Опустив книгу, Генри полез в нагрудный карман, достал ручку и положил ее на стол. Банни повертел ее в руках:

– Похоже на те толстые карандаши, которыми я писал в первом классе. Это ведь Джулиан присоветовал тебе купить ее?

– Я хотел купить авторучку.

– И вовсе не поэтому ты купил именно “Монблан”.

– Мне надоел этот разговор.

– По мне, это просто безвкусица.

– Не тебе рассуждать о вкусе, – отрезал Генри.

Воцарилась тишина. Банни соскользнул обратно на стул.

– Ну-ка, давайте посмотрим, кто у нас чем пишет? – объявил он, приглашая всех к обсуждению этого вопроса. – Франсуа, ты ведь, как и я, приверженец простого пера и чернильницы, правда?

– Более-менее.

Он указал на меня жестом ведущего ток-шоу:

– А ты, как тебя там, Роберт? Какими ручками тебя учили писать в Калифорнии?

– Шариковыми, – ответил я.

Банни со вздохом кивнул, едва не коснувшись груди подбородком:

– Перед нами честный человек, джентльмены. Его пристрастия просты. Одним махом все карты на стол. Мне это нравится.

Дверь распахнулась, и вошли близнецы.

– По какому поводу столько крика, Бан? – со смехом воскликнул Чарльз, закрыв дверь ногой. – Тебя слышно на весь коридор.

Банни пустился в пересказ истории с “Монбланом”. Чувствуя себя крайне неловко, я забился в угол и принялся разглядывать корешки книг в шкафу.

– Как долго ты изучал античную филологию? – раздался голос у моего локтя.

Это был Генри. Он повернулся на стуле и теперь смотрел на меня.

– Два года, – ответил я.

– Что ты читал на греческом?

– Новый Завет.

– Ну разумеется, ты знаком с койне[11], – раздраженно бросил он. – Что еще? Само собой, Гомера. И лириков.

Лирики, я слышал, были коньком Генри. Врать я не рискнул:

– Немного.

– И Платона.

– Да.

– Всего Платона?

– Кое-что из него.

– Но всего Платона в переводе.

Я замешкался – чуть дольше положенного. Он недоверчиво посмотрел на меня:

– Нет?

Я спрятал руки в карманы своего нового пальто.

– Большую часть, – сказал я, что было далеко от действительности.

– Что насчет александрийских неоплатоников? Плотина?

– Да, – соврал я (я и по сей день не прочел ни строчки из Плотина).

– Какие трактаты?

К несчастью, в голове у меня воцарилась абсолютная пустота. Что написал Плотин? Кажется, что-то на Э…[12] “Эклоги”? Нет, черт побери, это Вергилий.

– Вообще-то, Плотин мне не очень интересен.

– Да? Почему же?

Он задавал вопросы, как следователь на дознании. Я едва ли не с тоской подумал о предмете, который шел у меня в это время раньше: “Основы драматического искусства” у мистера Лэйнина, добрейшей души человека. Лежа на полу, мы должны были пытаться достичь “полной релаксации”, а он расхаживал между нами и выдавал фразы вроде “А теперь представьте, что ваше тело наполняется прохладной оранжевой жидкостью”.

Очевидно, я слишком затянул с ответом на вопрос о Плотине. Генри что-то быстро сказал по-латыни.

– Прошу прощения?

Он холодно взглянул на меня.

– Ничего особенного, – обронил он и вновь ссутулился над книгой.

– Ну что, теперь счастлив? – услышал я голос Банни. – Уделал его по полной программе, ага?

Я отвернулся к полке, чтобы скрыть смятение.

К моему огромному облегчению, ко мне подошел поздороваться Чарльз. Он был спокоен и дружелюбен, однако едва мы обменялись приветствиями, как отворилась дверь и все затихли. На пороге появился Джулиан.

– Доброе утро, – сказал он, осторожно прикрыв дверь. – Вы уже познакомились с нашим новым студентом?

– Да, – ответил Фрэнсис, помогая сесть Камилле и проворно усаживаясь сам. Тон его, как мне показалось, говорил, что ничего более скучного и придумать нельзя.

– Прекрасно. Чарльз, ты не поставишь воду для чая?

Чарльз направился в маленький, не больше шкафа, закуток.

Послышался звук льющейся воды. (Для меня так и осталось загадкой, что именно было в том закутке, а также каким чудом Джулиану удавалось порой извлекать оттуда обеды из четырех блюд.) Чарльз вышел и, закрыв дверь, вернулся на место.