Тайная история «Звёздных войн»: Искусство создания современного эпоса - страница 15
в киноиндустрию — либо ты там рождался, либо оставался за бортом. Если твой отец был оператором — ты мог стать помощником оператора, если он был монтажёром — помощником монтажёра; для остальных Голливуд так и оставался неприступной крепостью. В шестидесятых же впервые начали появляться «киношколы», где преподавали теорию кино и кинокритику, а студентам в учебных целях предоставляли бюджетное оборудование. Но и эти школы никто не рассматривал как шанс попасть в Голливуд. Отучившиеся в основном снимали корпоративные и производственные ролики, а некоторые занимались документалистикой и телевизионными новостями. На Голливуд выпускники рассчитывали в последнюю очередь, а понятия «независимое кино» в Америке пока не существовало.
Примерно в то же время, когда Джордж подавал документы в университет, он начал интересоваться такими фильмами, которые в кинотеатрах обычно не показывали. Обычно Лукас утверждает, что до университета знал только продукцию Голливуда, хотя на деле он был отлично знаком с андеграундом Сан-Франциско. Режиссёры-экспериментаторы — такие как Джордан Белсон и Брюс Коннер — использовали для съёмок списанные армейские камеры с 16 -миллиметровой плёнкой. Они и дали начало авторскому кинематографу западного побережья, покорившему сердца битников и студентов. Лукас вместе с Джоном Пламмером регулярно заезжал в город на кинопоказы и фестивали. «Когда я начал водить, то по выходным стал кататься в Сан-Франциско и по случаю смотрел то иностранные, то какие-нибудь ещё фильмы, — вспоминал он в книге Маркуса Хирна „Кинофильмы Джорджа Лукаса“. — Была там киногруппа под названием „Каньон синема“, которая снимала авангардный андеграунд. Показы устраивали в паре маленьких кинотеатров — на стену вешали простыню и крутили на ней фильм с 16-миллиметровой плёнки. Мне нравились самые авангардные работы, абстрактные по природе».[34]
Вот как Стив Зильберман описывал Сан-Франциско тех лет, когда Лукас знакомился с миром кино:
В 1960 году режиссёр по имени Брюс Бейлли повесил у себя во дворе простыню и стал показывать работы первопроходцев независимого кино. Одним из них был Джордан Белсон, который снимал в своей студии в квартале Норт-Бич взрывы галактик, заявляя, что хочет показать жизнь на Земле глазами бога. Столь же смело экспериментировали с новым жанром Стэн Брэкидж и Брюс Коннер. Брэкидж то рисовал прямо на плёнке, то смешивал кадры родов и солнечных вспышек, а Коннер брал нарезку из архивных кадров и создавал гротескный образ апокалипсиса. В последующие несколько лет альманах Бейлли, получивший название «Каньон синема», гастролировал по местным кофейням, где арт-кино делило сцену с фолк-музыкантами и эстрадными юмористами.
Такие мероприятия как магнит притягивали юного Лукаса и его друга детства Джона Пламмера. Пока их сверстники гонялись по Десятой улице Модесто (это ритуальное состязание режиссёр увековечил в «Американских граффити»), два девятнадцатилетних паренька повадились ездить в Сан-Франциско. Там они бродили по джазовым клубам, а в книжной лавке «Огни большого города» брали листовки с рекламой новых кинопоказов «Каньон синема». Джордж уже сам был многообещающим фотографом и на эти фильмы набросился с энтузиазмом пригородного дикаря, открывшего для себя мир «бархатного подполья».
«Вот тогда-то он и начал по-настоящему исследовать мир кино, — вспоминает Пламмер. — Мы ходили в кинотеатр на Юнион-стрит, где показывали артхаус, ездили в Университет Сан-Франциско на кинофестиваль, а ещё в районе Кау-Холлоу была старая битниковская кофейня с совершенно сумасшедшими короткометражками..[35]
Затем Лукас и Пламмер стали забираться южнее, в кинотеатр «Нью-арт синема» в Санта-Монике. Там показывали европейский артхаус — такие картины, как «На последнем дыхании» Годара и «Жюль и Джим» Трюффо. Истории в этих фильмах были совершенно не похожи на выхолощенные сюжеты тогдашнего Голливуда, а стиль отличался рваным монтажом и съёмкой с рук.[36]
Именно в такой контркультурной среде складывались кинематографические вкусы Лукаса. С тех пор у режиссёра надолго осталась склонность к экспериментальной документалистике и независимому кино.