Тайная сторона - страница 2

Получить приглашение на эту вечеринку было ее мечтой с тех пор, как она узнала об этом от какого-то «Cicada 17» — сверхсекретного общества в Йеле.

— Смотри, здесь написано, что я могу привести с собой друга, — кричит она, хоть я и стою рядом с ней.

— Наверное, имеется в виду как на свидание. Свою пару? — говорю я.

— Нет, друга. Предпочтительнее, подругу, — читает Кэролайн с пригласительной открытки.

Эта часть приглашения написана очень мелким шрифтом, словно кто-то приклеил их сюда без разрешения.

— Не очень хочется врываться туда без приглашения, — говорю я.

Честно говоря, я не очень хочу туда идти. Такие мероприятия, высшего класса, всегда заставляют меня чувствовать себя немного неловко.

— Эй, разве ты не должна быть на работе? — спрашиваю я.

— Эм... я взяла выходной, — отвечает подруга, махнув рукой. — Я знала, что приглашение придет сегодня, и просто не могла бы справиться с работой. Ты же знаешь, как это бывает.

Я киваю. Что-то вроде того.

Мы с Кэролайн, кажется из одного мира: обе закончили частные школы, учились в Йеле, и наши родители принадлежат одному и тому же эксклюзивному загородному клубу в Гринвиче, штат Коннектикут.

Но мы так непохожи: у семьи Кэролайн на протяжении многих поколений были деньги еще с тех времен, как прокладывали железную дорогу. Мои родители были семьей среднего класса из Коннектикута. Они оба были учителями, и наши планы на летние каникулы ограничивались съемным бунгало с одной спальней на неделю, недалеко от Клируотера, штат Флорида.

Но потом, когда мне было восемь, мои родители разошлись, и мама начала обучать детей на дому, чтобы заработать дополнительные деньги.

Оплата была лучшей в Гринвиче, где родители платили более ста долларов в час. Так она познакомилась с Митчем Уиллоби — моим отчимом. Он был вдовцом, имел пятилетнюю дочь, которая плохо себя чувствовала после преждевременной смерти матери. Несмотря на то, что моя мама обычно не обучала детей младше двенадцати лет, она согласилась встретиться с Митчем и его дочерью, потому что двести долларов в час было слишком заманчиво, чтобы отказаться.

Три месяца спустя они уже были влюблены, а через полгода, он сделал ей предложение на вершине Эйфелевой башни. Они поженились, когда мне было одиннадцать, во время церемонии в Нантакете присутствовало четыреста пятьдесят человек.

И, хотя, мы с Кэролайн вращаемся в одних кругах, на самом деле, мы не из одного круга.

Это не имеет никакого отношения к ней, она полностью соответствует — это все я.

Я не всегда чувствую, что мне здесь место.

Кэролайн специализировалась в истории искусства в Йеле и теперь работает в эксклюзивной галерее современного искусства в Сохо. Она шикарная и крошечная, в ней выставляют только три произведения искусства одновременно.

Эш, владелица, я не уверена, это ее имя или фамилия, в основном держит пространство в качестве выставочного стенда. На чем галерея действительно специализируется, так это на посещении домов богатых людей, и выборе их произведений искусства для себя.

В основном, они дизайнеры интерьера, но только для искусства.

Ни одна из картин не продается меньше чем за двести тысяч долларов, но зарплата Кэролайн составляет около двух тысяч сто. Понятное дело, этого недостаточно, чтобы заплатить за нашу двухкомнатную квартиру в Челси.

Ее родители покрывают ее часть арендной платы и оплачивают все ее другие расходы. Конечно же, и мои это делают.

Ну, Митч.

Я зарабатываю только около двух тысяч двухсот долларов, работая помощником писателя, и это, очевидно, не покрывает мою половину в шестьсот долларов за квартиру.

Так в чем разница между мной и Кэролайн?

Думаю, в единственном: я чувствую себя плохо, беря у кого-то деньги.

У меня есть кредит за учебу в Йеле, который составляет пятнадцать тысяч долларов, и я не хочу, чтобы Митч оплачивал его.

Это мой заем, и я, черт побери, собираюсь заплатить его сама.

Плюс, в отличие от Кэролайн, я знаю, что настоящие люди, на самом деле, так не живут. Они такие же, как мой папа, на которого оказывали давление, чтобы он продал дом более чем за сто тысяч долларов, который они с мамой купили в конце восьмидесятых годов (район вырос в цене и теперь учителям приходится уступать место техническим предпринимателям и магнатам недвижимости).