Тайной владеет пеон - страница 12

стр.

Он вызвал полковника:

— Дон Леон, предлагаю исследовать мальчишку серьезнее.

Полковник замахал руками.

— Я знаю его с детства. И охота вам заниматься мальчишкой!

— В операции «Кондор» мальчишек не существует, полковник. Есть только сторонники операции и ее враги.


3. ПОЧЕМУ ЕГО НЕЛЬЗЯ ВЫРУЧАТЬ

Рио Дульсе... Как много народной ласки заключено в этом сладкозвучном названии реки, плавно вливаю­щейся сквозь ворота из скал и лесов в бухту Атлантиче­ского порта Ливингстон! Река Нежности и Спокойствия, Сладости и Пресных Вод, Кротости и Прелести...

Нет, не авантюристы Кортеса,[12] боящиеся каждой тени на скалистых берегах, придумали реке это имя. Не солдаты испанского короля, воздвигнувшие в среднем течении Рио Дульсе военный порт, восторгались ее ти­хими водами. И не фруктовщиков из Чикаго и Бостона, спешащих вывозить по Рио Дульсе плоды с ближних плантаций, поражали плавные изгибы ее берегов, чет­кие силуэты лесных массивов, казалось, уходящие в глубь прозрачных вод... 

Гватемальцы издавна любили свою Рио Дульсе. Ка­жется, на ее берегах сыщешь все, чем богата щедрая природа. Заросли тропического леса с вековыми гиган­тами и молодые поросли плодоносящих деревьев. Самые дорогие породы красного дерева, загороженные от лесо­рубов непроходимой стеной джунглей, и изрезанные по­лосами деревья-чикле, вдоль стволов которых сочится смолистая масса. Посадки бананов и какао. Мурлыкаю­щие ягуары на пути к добыче. Бабочки с крыльями — маленькими парусами, пугающие  своими  размерами даже тропических хищников. Бесконечные косяки рыб, благодаря которым дно Рио Дульсе превращается в ярко-серебристое панно...

А тот, кто любит неожиданные открытия, сядет в лод­ку и смело направит ее вверх по течению. Лодка будет скользить в густом тумане, оседающем на вас тяжелыми каплями. Отвесные лесистые берега почудятся бесконеч­ной шеренгой великанов с мохнатыми шапками. Потом шапки начнут высветляться и уступят место известко­вым скалам, окружающим вас с трех сторон. Кажется, еще удар веслом —и лодка врежется в береговую стену, но в эту секунду вы замечаете узкую щель в стене и вклиниваетесь в бурлящий поток. Опять тупик — и но­вая щель, и новый тупик... Так по извилинам речного лабиринта путешественник пробивается сквозь скалы, которые природа словно нарочно воздвигла на пути иноземцев в сердце страны.

Неожиданно скалы расступаются — и все, о чем мо­жет мечтать самый требовательный поэтический вкус, предстает перед взором смельчака. Он увидит тихую гладь Рио Дульсе, широкий разлив вод, отражающий и сизые очертания лесов и багряный силуэт гор, освещен­ных первыми лучами солнца. Он увидит, как Рио Дульсе распадается на извилистые рукава, легко, словно в танце, обегает бесчисленные лесистые островки, задерживается в глубоких заводях, о чем-то шепчется с серпообраз­ными отмелями, весело перекликается с птицами в ка­мышовых зарослях и дальше снова сближает берега, чтобы сообщить им свою тайну.

Кто знает, может быть, Рио Дульсе заметила на одном из островков то, что ускользнуло от внимания путешественника и мимо чего не пройдем мы, читатель. Собственно, островок, о котором идет речь, был островом не во всякую погоду. Некогда он смыкался с высоким неприступным берегом, но сильное течение Рио Дульсе пробило брешь в перешейке, расширило ее, изъело камень и почти отделило скалистый полуовал от суши. И только в безветренные дни узкий известко­вый мостик, выступая слегка над речной гладью, напо­минал о мощи воды.

Рукав Рио Дульсе здесь петляет, и даже вблизи нельзя было бы увидеть, как два человека скользнули вдоль отвесной береговой стены и, плавно опустившись в лодчонку, несколькими толчками шеста добрались до островка. Легкий свист — и веревочная лесенка поднята на береговую стену, а другая, с островка, сброшена к ногам гребцов. Они укрывают лодку в камнях, лезут вверх, но исчезают раньше, чем добираются до гребня. Какая-то дыра поглотила обоих. Не видно ни людей, ни лестницы, ни лодки. И, если кто-нибудь проплывет мимо, он ни за что не догадается, что слева и справа за камнями притаились вооруженные люди, а чуть по­ниже, в небольшом углублении два гватемальца ведут разговор, который многое решит в жизни страны.