Тайны ночных улиц - страница 27

Потом снова наступала тишина. Вновь давила, как вода на утопленника. И опять я брел, не чувствуя ног и отмечая движение только в перемене оттенков серебристых, черных и красных цветов и в возникающих время от времени струйках воды на стенах…

Всему приходит конец. Я сначала не увидел его, а почувствовал.

Зов как будто ослабел и не тянул меня, а вел, подталкивал в спину, осторожно приближая к цели.

Живой свет мелькнул впереди, словно там открыли дверь и держали свечку, чтобы я не заблудился.

Тишина лопнула, как мыльный пузырь, туннель наполнился едва различимыми бормотанием, вздохами, всхлипами. Я разобрал отдельные слова и вздрогнул.

Так вот оно в чем дело, забери меня, господь, в райские кущи!

Двадцать первый век на дворе! Это ж надо было додуматься-то!

И где эта дурища взяла заклинание, о действии которого я уже начал забывать, как о страшном сне?! Сто лет покоя – и вот на тебе, сюрприз: седина в шерсти, мозоли и возможное заикание!

«С кем быть суждено, с кем век проведу (кашель)… Суженый, покажись (всхлип)… Ряженый… ну, покажись же (вздох)».

Сейчас… покажусь. И покажу тебе, где нынче раки в преисподней зимуют!

Я быстро провел по рогам, стряхивая серую пыль туннеля, вернул им черный глянцевый блеск, подпустил во взор красных всполохов, вздыбил шерсть, протянул вперед руки, целясь копытами прямо в огонек свечи.

Сознание вызывающей – открытая книга, три извилины. И зачем дурында полезла к зеркалам, когда у нее в голове – Вася из соседней квартиры?! Гадательница, мать твою люциферову!

«Суженый… ох… я устала уже… явись… (кашель, всхлип, вздох)»

А я не устал? С койки сдернула, по туннелю погнала… Явлюсь… во всей красе адовой! Будет тебе не Вася, а кошмар на века. На век, то есть, девичий… ну или на задницу – приключение.

Отверстие, в котором уже угадывались и кружевная ночная рубашка, и светлое личико в конопушках, с глазами-блюдцами, – задрожало, словно было лишь поверхностью зеркального омута, пошло рябью.

Истошный визг резанул уши похлеще былого поезда, сменился смехом пополам с рыданиями. Свечи погасли, мелькнуло что-то белое, меня словно шандарахнуло по рогам дубинкой, и все пропало…

Я стоял в квартире с карамелькой за щекой, с недоеденным бутербродом в руке и почему-то с пустым пакетом из-под чипсов. Никакой дыры в стене не было, но то ли на задворках сознания, то ли в подъезде нашего бесовского общежития – ул. Злопазухи, д. 666ю, кв. 6/3 – дребезжал звук бьющихся зеркал. В осколки! Я засунул палец в ухо, поковырялся и вытряхнул надоевшую мелодию, радуясь поверью: чтоб мне семьсот лет такого счастья не видать!

***

– А мне вот это нравится! – рыжая девица с лицом, усеянным веснушками, словно ночное небо звездами, открыла страницу каталога, где красовалось свадебное платье, украшенное серебряной вышивкой.

– Твоим волосам больше пойдет с золотом, – засомневалась одна из подруг.

Вторая – нервная – заметила как будто невзначай:

– Ты же Васю своего с детства знаешь, сама говорила. Ну какая тут любовь с первого взгляда?

– И что? – счастливая улыбка тронула губки невесты. – Я его два года не видела. Приехала домой на новогодние каникулы и встретила вдруг в подъезде! Как раз на следующий день после Рождества. Идет Вася прямо на меня, в руках пакетик чипсов держит. Черт дернул, что ли, я ему говорю: «Вася, привет, не угостишь?» А он растерялся, вертит пустой пакет, молчит и глаз с меня не сводит. Ну а дальше… пошли мы вместе – чипсы покупать.

– Здорово, – вздохнула белокурая подружка, – я тоже так хочу.

– Чипсы! – фыркнула нервная. – Из-за такой ерунды – и любовь!

– И свадьба! – рассмеялась веснушчатая невеста. Девушки снова склонились к каталогу белоснежных нарядов…

Про гадание и разбитое зеркало не было сказано ни слова.

Спрашиваете, почему у меня – молодого – волосы седые?

Хорошо, расскажу.

Вот, значит, как это было…

Есть на окраине нашего городка старое, наполовину заброшенное кладбище, граничащее с вековым дремучим ельником. Возле самых ворот еще хоронят, но ближе к центру, а уж тем более к лесу, дорожки кладбища заросли низкой травой; могучие деревья вспучили корнями забытые могилы, повалили деревянные кресты; каменные памятники с неразличимыми от времени надписями обкрошились, покрылись мхом, ржавые оградки спрятались в зарослях лесной повилики и дикого плюща. Между могилами в тени деревьев пышно разрослись крапива и колючая малина с огромными, с подушечку пальца, ягодами по осени.