Тайны подземной Москвы - страница 9

О тайниках Первой и Второй Безымянных башен ничего не известно. Если они и существовали, то могли пострадать в 1547 году при взрыве пороховой палаты, вместе с которой взлетели на воздух указанные башни и часть кремлевской стены. В 1770 году Первая Безымянная башня была снесена, а при восстановлении ее возвели ближе к Тайницкой. Таким образом, если эта башня и имела тайники в подземной части, то искать их надо под пряслом (12) стены между двумя Безымянными башнями.

Петровская башня, дважды подвергавшаяся разрушениям (в 1612 и 1812 годах), в древности стояла над погребом, куда вела каменная лестница. В самой крепостной стене, у башни, располагались две «каменные палатки», как указывалось в Описи 1701 года. Погреб могли использовать для хранения «зелья», ручного и пушечного пороха. «Без зелейные казны осада (т. е. оборона. — Т.Б.) долго не живет», — говорили в старину, запасая порох впрок. А размещали его не только в специально устроенных складах (в средние века их называли споями, или склепами (13)), но и в сухих погребах, где имелась хорошая вентиляция. «Палатки» же у башни, вероятно, служили помещениями для воинов — стрельцов и пушкарей, пищальников (14) и затинщиков (15).

Круглую Беклемишевскую башню, защищавшую переправу через Москву-реку, Марко Фрязин соорудил в 1487 году вместе с колодцем. Однако кроме колодца в ней был еще один тайник. О нем упоминал С. П. Бартенев в книге «Московский Кремль в старину и теперь»: «Итальянские инженеры, строившие Кремль, оценили это ее (башни. — Т.Б.) положение (у реки. — Т.Б.) и в предупреждение от подкопа снабдили ее тайником». Наличие тайника подтверждал и архитектор И. Е. Бондаренко (16), обследовавший Кремль в 1918 году: «В Беклемишевской башне в предупреждении подкопа был сделан тайник».

Устройство подкопов в средние века описывал в «Фортификационном словаре» В. Ф. Шперк: «Подземные галереи (минные) подходили под фундамент фортификационного сооружения (стены, башни), а затем шли вдоль фундамента, на половину ширины последнего, укрепляя фундамент деревянными стойками. После окончания работ стойки зажигали, и стены и башни рушились, образуя брешь для атакующих. Их применяли в древние времена, чтобы проникнуть в город. При появлении пороха обрушения стали производить посредством взрыва большого заряда». Как видим, подкопы представляли значительную опасность для оборонительных сооружений. Чаще всего города и крепости охранялись от подкопов рвами. В «Уставе ратных, пушечных и других дел…» (17), составленном в начале XVII века, в статье «О подкопах и взрывании градов» говорится: «[…]аже буде ты во граде, в осаде сидел прямо и достаточно доведается, что у тебя недруги хотят стены, ворота, башни, раскаты (18) или взрубы (19) подкопати, и теми подкопы взорвати, и доведается наперед такого места устроити глубокий и попереч широкий ров, чем бы их подкопам помешку учиниша, и глубины ради и воды ради, не могли до города дойти[…]»

Средневековые военные тайники, устроенные с целью противодействия подкопам, весьма разнообразны. Это могли быть, скажем, слуховые колодцы. Они сооружались под башнями и вдоль городовой стены. Крупные крепости оснащались подземельями-слухами и слуховыми трубами (галереями). Первые могли располагаться как под башнями, так и перед ними. Из подземелий-слухов обычно выходили несколько подземных коридоров, заканчивающихся тупиками со слуховыми оконцами. Слуховые трубы размещались перед крепостной стеной. Известно, что при осадах русские воеводы приказывали «в слухах бубны (20) ставить и ров копати, и во рву сваи бити для их (т. е. против вражеских. — Т.Б.) подкопов». Из слухов в случае необходимости, разобрав часть стены, осажденные вели подземные галереи навстречу подкопам (минам, сапам) противника. В эти новые (контрминные) галереи закладывали порох и подрывали их, уничтожая при этом неприятельские подкопы. Мощные оборонительные ограды имели не один слух. В Псковском кремле таковых насчитали более двадцати. (21) Думается, что в московской цитадели их было не меньше. Что же касается противоподкопного тайника в Беклемишевской башне, то скорее всего, он представлял собой слуховую галерею, опоясывающую ее с опасной, «приступной» стороны, там, где башня не была защищена рвом.