Тайны родовой магии - страница 45

Я старалась остановить слёзы, которые заливали лист бумаги, и вытирала их рукавом.

Мне было так больно, так одиноко. Разрастающаяся боль в груди не покидала меня. Как прекрасно владеть собственными чувствами и как ужасно испытывать их.

Дверь снаружи кто-то царапал, и слышалось поскуливание. Должно быть, это Маркус. Прижимая письмо к груди, я решила пустить своего ночного гостя внутрь.

— Заходи, Маркус, — открыла дверь нараспашку и продолжала вытирать рукавом лицо от слёз.

Цокот когтей по паркету известил о том, что гость вошёл внутрь и направился вглубь моего нынешнего жилища.

Захлопнув дверь от всей души, я промаршировала мимо Маркуса, который осторожно положил нос на стол, поближе к еде.

Мне нужно написать ответ.

На письменном столе всё было расставлено с особой педантичностью. На мой взгляд, слишком аккуратно — что ж, исправим это недопустимое совершенство.

Вынув самый нижний лист из лотка, я с радостью сломала идеальную бумажную башню. Из подставки вытряхнула все пишущие предметы, и оттолкнула их к краю стола.

Запаянная настольная лампа с тысячей световых шариков внутри от лёгкого прикосновения стала светить чуть ярче. А когда я постучала ногтем по ней, все огоньки пришли в движение и достаточно осветили стол.

Разглаживая магическую записку на столе, я всмотрелась в знакомый почерк и провела по ней ладонью, полностью очищая её от букв.

“Элей.

Сейчас мне грустно и одиноко, хотя днём я давилась злостью и ненавистью к тебе.

Элей, я чуть не убила тебя! Как ты? Судя по тому, что сумела написать письмо, всё не так уж плохо?

Мне сказали, что ты в лазарете. Прости меня, я не хотела причинить тебе боль, сейчас я чётко это осознаю.

В моей голове столько мыслей! Но я не могу сконцентрироваться ни на одной.

Я потеряна.

Всё перестало поддаваться контролю. Всё неопределённо.

Я боюсь будущего. Я не знаю, как будет дальше и что будет дальше. Словно я в дремучем лесу бесконечно блуждаю и не в состоянии найти выход.

Что будет со мной, Элей?

Ты повторяешь, что всё будет хорошо, но я почему-то с трудом представляю это неопределённое хорошее будущее.

Самое ужасное — это непонимание того, что нужно сделать, чтобы всё исправить.

Ты советуешь удариться с головой в учёбу?

Наверное, это самое оптимальное из всего предложенного сейчас.

Занятия с магистром вселяют чуточку страха.

Но ведь это такая возможность, которая редко выпадет?

Безграничный источник знаний и я. Идеально и одновременно ужасающе. Но в этом есть определенный плюс, Элей Дэзо!

Я скучаю по тебе, Элей.

Я столько наговорила тебе.

Сегодня, когда я проснулась утром в совершенно незнакомом месте, я испугалась. Я правда испугалась.

Элей, я наговорила тебе ужасные вещи!

Простишь ли ты меня?

Я видела ту боль в твоих глазах и всё равно обидела тебя.

Простишь ли ты?

Скажи девочкам, чтобы не топили общежитие.

Ты же говоришь, что всё будет хорошо?! Значит, девочки не успеют по мне толком соскучиться.

Элей, я не понимаю, как вести себя здесь, в чужом доме.

Всё это так странно. Ко мне приставят бонну. Я так понимаю, это нянька? Так? Я что же, ребенок, за которым нужен глаз да глаз? И собака тут ещё есть, ну, то есть волк.

Общежитие было бы маленькой тюрьмой, а здесь тюрьма красивая, но надзирателей больше.

Может, вернуться, пока не поздно, обратно в общежитие?

Хотя здесь, конечно, условия просто королевские. Ахахахаха.

Ты даже не представляешь, у меня в ванной бассейн и камин!

А ещё здесь есть озеро и такой красивый лес.

Я гуляла там сегодня с Маркусом — это и есть тот самый волк.

И я живу в отдельной части дома, и у меня отдельный вход, но это не меняет картины.

Я просто успокаиваю себя этим.

Что обо мне подумают? А что сказали про меня остальным? Где я сейчас по официальной версии?

Элей, скажи, а что с моей семьёй? Я должна была отправиться домой, в руины, которые остались после пожара.

Даже не проводила маму в последний путь. Когда говорю о маме, мне грустно, но не так, как тогда в комнате.

Похоже, частично ритуал действует правильно.

Нужно поговорить с архонтом! Мне необходимо понимать всё, что произошло. А самое главное, что будет дальше?

Твоя подруга в жизни и смерти, Иллария Калиго.”