Тайны русской души. Дневник гимназистки - страница 46

Теперь при каждом воспоминании я прибавляю – вероятно, в связи с настроением – особые, своеобразные оттенки темы, и, если Миша вздумает осенью (или когда мы встретимся), снова сыграть его, я уверена – я его не узнáю. Так сильно разойдется его содержание в моем воображении с его настоящим содержанием… 5 часов.

Только что пришла из гимназии и успела пообедать. Там (в гимназии) старый гусляр и его спутница пели духовные песни и стихи и сказывали сказки. Очень интересно, но словами этого не передать: не написать буквами оттенков говора, не перелить комизма, юмора или глубокого чувства благоговения, сдержанного вдохновения… Даже мальчики заинтересовались. Реалисты были…

Их (гусляра и его спутницы) песни – материал, собранный в Смоленской губернии. И передают они их очень хорошо. Но ведь это у них – не вложенное веками в природу, не наследственное.

Она – бывшая актриса, пошла в сестры милосердия, так как она не может теперь играть на сцене – во время такой войны. В лазарете, где она развлекала раненых и пела им, она встретила старого бывшего учителя, который тоже развеселял раненых – игрой на гуслях, на которых играет уж пятнадцать лет. Это было год тому назад. И теперь они ездят и дают маленькие общедоступные концерты…

Я очень рада, что мне удалось услыхать их. Это – моя вторая экскурсия в родную старину. Первая была в Петрограде, у нас на курсах, когда я слушала «бабушку-сказительницу» Марью Димитриевну Кривополенову192, 72-летнюю старушку, с таким жаром передававшую стáрины и былины: про «царя Ивана Васильевича», про «Микитушку Родомановиця»193, про «Скарлютку-вора». И много, много другого…

То была архангельская старушка. Сильный драматический талант, которому эти стáрины были родными, который вырос из другого, вероятно, большого таланта – ведь 5-летняя Машутка слушала, как пел, бывало, ее старый-старый дед… Слушала, а потом и сама стала петь, научившись за своим дедом, и теперь поет по всей Руси и рассказывает, как хранится история в душе народа… Хорошо, что Озаровская194 ее вывезла…

Вчера (28 апреля) вечером я была у Лиды (Лазаренко). Она была одна дома, если не считать «чижика» – Володи, ее (Лиды) двоюродного брата. Но он, право, в счет не идет…

Мы провели вечер, как никогда. Зинаида Александровна (Куклина) права – у нас с каждым разом отношения всё лучше, всё серьезнее. Как хорошо, что у меня есть Лида!..

Говорить о том, о чем мы с ней говорили вчера, я не стала бы ни с кем. Соня (Юдина) – уж очень неземная, Зине (сестре) – не нужно этого знать. Ах, ей (Лиде) я хотела бы сказочной, красивой жизни!.. Мы и об этом говорили с Лидой.

У нее – мужественная душа, у этой девочки. И раскрывается она для немногих. Мне – она большая поддержка. А она жалеет, по ее словам, «зачем Москва не в Петербурге, а Петербург – не в Москве»?

Она играла мне вчера Шопена и Чайковского: «Времена года. Июнь». И – среди всей этой слякоти и грязи – я была на берегу синей реки в жаркий, недвижный полдень. Солнце горело, и воздух млел, и дали сливались в дымке. Ароматом дышали колосья ржи – под жаркой лаской солнца впивая влагу с реки, к которой сбегали – по угору – правильным острым углом… На небе – ни облачка… Вдруг потянул откуда-то сильный свежий ветер. По бледно-зеленому полю побежали фиолетовые волны. Река еще посинела. На горячем белом песке так хорошо лежать! С плеском, ропотом, со звучными сказками набегают на берег волны. Они так прозрачны у берега, а дальше – глаз тонет в темно-синей глубине. Что говорит прибой? Не разгадать, а он говорит и говорит – говорит так, что не устанешь слушать…

Лида играла тогда, когда не нужно было говорить, когда много было сказано. И на этот раз она играла так глубоко!..

Что за беда, что сегодня холодно и ветрено и темно-темно? Что за важность, что каждую минуту может пойти дождь? Моя душа отдыхает и ширится, слушая звон – вечерний Всенощный звон, который я так люблю. Она приобрела теперь жизнерадостность и ясность – после долгих лет смятения и смутно-непонятных постоянных метаний…

Я чувствовала это уже давно, но Лида несколько дней тому назад облекла всё в слова…