Тайны русской души. Дневник гимназистки - страница 53
Сон на сегодня был немножко жуткий. Сюда ко мне приехала тетя Аничка, кто-то еще… Мы собирались пить чай. Пришла я из кухни в эту комнату (вот – в которой сижу) – и смотрю в окно: (на) красивый осенний желто-красный лиственный молоденький лес перед моими окнами, на громадное пространство… Свет солнца привлек мое внимание – бледный-бледный и какой-то мерцающий… Стало быстро и сильно темнеть… Мы вышли. Солнце слева скоро поднялось и стало чуточку справа от нас. Потемнело еще больше. Откуда-то появился (влево от солнца) кусочек апельсина – месяц. Стало еще темнее. Пришел священник – в облачении, с дьячком, и прошли перед толпой. Солнце совсем померкло – кусочек месяца заслонил его. Стали видны звезды – медные на дымно-красном небе. Через мгновенье месяц возвратился на прежнее место. И по тусклым дискам двух светил заструились какие-то дымные тени…
На этом я проснулась…
В четверг (3 ноября) и пятницу (4 ноября) ходили с Соней (Юдиной) в Академию (художеств). Там хорошо: тепло – во всех отношениях – и уютно.
А вчера (4 ноября) в первый раз за долгое время мне было хорошо и спокойно. И я так отдохнула!..
Вчера (6 ноября) у нас было начало разговора. Вот в каком тоне.
Я взяла книжку, которую рассматривала Екатерина Александровна (Юдина), – и недовольно отложила ее в сторону:
– М-м-м…
– Что это вы – рассердились на книгу?
– Да, это – средневековый монастырь, а я думала – современный, хотела выбрать себе более подходящий.
– Ну, – протянул он (Михаил Юдин), гримасничая. – Чего это вам вздумалось?
– Да больше некуда…
Все запротестовали. Лена (Юдина) особенно:
– Нет, ты не пойдешь! Нет, нет…
– Ничего не известно…
– Нет, нет!..
– Да право же – не известно…
– Ну, что вы – в монастырь? К картошке, селедке и постному маслу?..
– Мои любимые кушанья…
– Ну, это можно кушать и не в монастыре, – возражает Соня (Юдина).
– Нет, вы подумайте: в монастыре – смирение во имя чего-то будущего…
– А что – смирение? Бесцветность. Ведь так?..
– Да.
– А надо – больше красочности, цветистости… Нет, вам не надо в монастырь. Вам только одно надо… – и тут он (Миша) улыбнулся, сконфузился и кончил…
Кстати, завтра (8 ноября) – он (Миша) именинник…
Завтра-то я собираюсь в Академию (художеств)…
Сижу дома – и всем не даю спокойно работать, а по ночам спать – своим кашлем. Так он «хорош»!.. Дня четыре выходила с ним, думала – обойдется, и я обойдусь, хотя временами мне было очень худо: в голове стоит густой туман, а в ушах – звон, точно на Масленице со всех улиц собрались тройки, и лошади трясут головами, и бубенцы звенят, и шум – и от сотен человеческих голосов… Глаза закрывались сами собой, книга потихоньку выскальзывала из рук, делалось тепло– тепло, и в каждом кусочке тела точно помещались уши, и они слышали, как бьется сердце…
В среду Екатерина Александровна (Юдина) через Соню велела мне засесть дома, пообещав справить и отпраздновать именины, когда я поправлюсь… И я, пожалуй, обрадовалась запрещению выходить, так я нынче и не праздновала на именинах…
Вчера (24 ноября) Соня (Юдина) принесла мне (книгу) Л. Андреева204, «Биржевку»205 и рассказала, что дала Екатерине Александровне (Юдиной) прочесть мои стихи – «Круг солнца», которые я написала для Сони, посвятила ей… Я решительно не знаю, худы они (стихи) или хороши, но Соня говорит, что хороши и что Екатерина Александровна сказала то же и добавила, что они «по простоте и задушевности похожи на стихотворения Константина Константиновича»… Ах, если бы так! Я его очень люблю. Но – может ли это быть?..
Я не хочу сказать этой фразой, что они (Юдины) меня утешают, то есть говорят неправду. Нет, они искренно верят в то, что это хорошо, – потому и говорят. Но на самом-то деле – каковы эти бредни (стихи)?.. Теперь выходит, что я не признаю их (Юдиных) литературных вкусов и понимания, а ведь этого нет. Они всё прекрасно видят: что – хорошо, а что – дурно… И вот – круг, из которого надо выйти!.. Я не имею права не верить им, а верить – и сладко, и совестно. Ведь это писала я! Не кто-нибудь, за кем можно признать талантливость, дарование, – а я!..