Тайны русской души. Дневник гимназистки - страница 60
бы отдавались под суд…
Слава Богу – конец этому! Что бы ни было – хуже не будет…
А теперь – почитать газету… Я все-таки сегодня лежу. Но – одетая и почти сидя на диване…
Вечером.
Читали телеграммы Временного исполнительного комитета. От его воззваний у меня осталось впечатление чего-то основательного, веского и решительного. Чувствуется, что всё это теперь решено и будет проведено – во что бы то ни стало. Из телеграммы Государю можно заключить, что он (Государь) останется во главе страны – только, очевидно, номинально. Это хорошо. В России должен быть Царь. Но немецкая партия обязательно должна быть парализована…
Ну, совсем напрасно я так думала… Милюков раньше, чем следует, говорил об отречении Государя – представителям иностранных держав. И даже некрасиво обозвал его – и резко. Это уж совсем нехорошо – не деликатно, не тактично. Это подрывает доверие. Не делает им чести. Они должны быть справедливы. Надо быть справедливым и очень наблюдать за собой, когда стоишь на виду страны. И нужно быть благородным. А неблагородно – пользоваться своей силой и безнаказанностью над беззащитным и побежденным. Совсем это нехорошо…
Мне его (Государя) так жалко! Он отрекся. Конечно, это все-таки – вынужденное решение. Но я не думаю, чтобы ему уж так отчаянно тяжело было это отречение. Нелегко, конечно, нелегко: разве делают эти вещи с легким сердцем? Но какая обуза с него спала! Особенно если это правда, что он отказывался от Престола при отце. Бедный, милый!.. Это так тяжело – сознавать свою бесхарактерность! Так досадно и больно видеть собственное безволие, чувствовать, что вот чье влияние тяготеет на тебе – и не иметь силы все-таки его сбросить!..
А вот девочкам228 – гораздо труднее. На них тяжести такой не лежало, они привыкли к всеобщему вниманию – хотя, собственно, и это тяжело, но у них уж образовалась привычка к комфорту, к первенствованию, к поклонению. Им лишиться всего – гораздо труднее. Ведь они не испытывали мучений совести, не устали от непосильной тяжести, и им не хочется отдохнуть…
Но кому теперь всего тяжелее приходится, кто теперь больше всего страдает – это Она229. Вот уж человек, который лишился всего. Всё в руках было, всем правила – как послушной лошадкой, и вдруг – лошадка вырвалась и… даже вожжей не осталось в Ее руках. Вот кому – всего труднее…
Михаил230 тоже отказался. Впредь – «до всенародного избрания» (Учредительного собрания). Напрасно он это сделал. Конечно, по отношению к брату этот поступок и хорош. Чем?.. Я не могу объяснить – как? Но как будто он говорит: «Если он не хорош, то лучше ли я?..» Вот этим поступком-то он и ответил отрицательно на вопрос. Но… ведь «для блага Родины» – вот лозунг переворота. И Михаил должен был взять власть в руки на этот момент… С другой стороны, конечно, он хочет себя гарантировать. Конечно. Всё это теперь так шатко, так неустойчиво. Понятно, что он хочет найти себе пункт, на который он мог бы опираться. Но «всенародное избрание»…
Состоится ли оно?.. Думцы будут агитировать в пользу революции. А это – несвоевременно, этого не нужно. Это не свяжется с ходом всей истории России. России нужен Царь, хотя бы он и пользовался ограниченной властью, хотя бы он был Царем номинально…
О, что бы обо мне сказала Клавдия – и все тоже с ней?!. «Монархистка», «постепеновка»231, «черносотенка»…232 Каких только названий не придумали бы они! Да разве дело в названии? Глупенькие они. Для них в названии – всё…
А у меня сегодня утром температура – 36,3º. Это уж – мамина гомеопатия. Вот еще что вечером будет?..
Вчера (6 марта) вечером у меня глаза были на мокром месте. Перечитывала письма Петра Константиновича, петицию, пересматривала фотографии – и пускала слезу. Вот – человек какой «мокрый»: при каждом удобном и неудобном случае – слезы… А потом мама читала – об отречении, об обстановке, в которой оно произошло. И так мне его (Государя) жалко стало, что глаза опять намокли и защипало веки…
Эти дни (два-три) старалась не брать в руки газет. А сегодня забрала – по своему обыкновению – все, что накопились, и сейчас буду читать…