Тайные хроники герцога Э - страница 23

Я напрягла горло, пытаясь выдавить из себя такой же скрипучий звук. Потренироваться, прежде чем откроется дверь, не помешало бы.

– Выходи, Дон! – грохнули кулаком еще раз. – Герцог к себе зовет.

– Дон? – шепотом переспросила я.

– Ну не Конд же, – отмахнулся от меня брат и приник к двери. – Дайте только одеться! Кары на вас нет. Ночь–полночь… больного человека…

Но за дверью уже не слушали – тяжелые шаги стихли за поворотом.

– Все, пора прощаться! – Конд притянул меня к себе. – Жаль, что нет времени. Пора и мне, и тебе.

Я вырвалась из объятий и метнулась к столу. Схватила краску, оставленную для черно–белой маски, но бросила ее – как, не видя себя, накраситься ровно? Кинулась к своему узелку, куда сунула зеркальце, но вспомнив, что брат может заметить панталоны, бросила. Застонала, не понимая, что творю и за что браться. Конд остановил меня.

– Ну чего ты?

– Я еще не готова прощаться! Лицо краской не намазано! Да и что говорить герцогу? А главное, как? Он сразу догадается, что я не мужчина. Я не смогу сипеть как ты!

– Успокойся, я все продумал, – Конд взял с подоконника фигурку Святой девы и перевернул ее. В основании оказалось отверстие, заткнутое пробкой. Вытянув ее, брат приказал: – Вдыхай!

Я вдохнула. Горло обожгло горечью.

– Что это? – спросила я тем–самым хриплым голосом.

– Носи с собой. На первое время хватит. В крайнем случае примешь обет молчания. В обители это поощряется. Как наказание за чужие грехи.

Я со слезами на глазах смотрела на Конда, надевающего лямку приготовленной сумы на плечо.

– Давай прощаться? – он посмотрел на меня ласково. Даже с сожалением, что приходится расставаться. Я кивнула и прижалась лбом к его груди.

– Мне страшно, – я уже не обращала внимание на свой странный голос.

– Держись ближе к герцогу. Он в обиду не даст.

Я опять кивнула, погладила ладонями плечи, плотно обтянутые моим платьем. Мелькнула мысль, что настоятельница подобрала одежду так, чтобы она пришлась принцу впору.

– Ну чего ты совсем раскисла? – брат, прикоснувшись к моему подбородку, заставил посмотреть на него. – Хочешь на все наплюем и…

Я ожидала, что он скажет «убежим вместе», отчего просияла раньше времени, но он имел ввиду совсем иное.

– …закончим то, что начали? – его ладонь многообещающе сжала мою грудь. Я дернулась и убрала его руку. Опьянение, вызывающее желание, прошло. – Ну хоть поцелуй меня на прощание.

Поцелуя жалко не было.

– До встречи, Аня.

– До встречи, Ваше Высочество.

Темнота поглотила опального принца, а я, наскоро мазанув краской по лицу, шипя там, где задевала неприятные на ощупь пятна, оставшиеся от волдырей, натянула капюшон и поплелась к главному входу. Все внутри меня замирало.

Веселье в «Хромой утке» было в самом разгаре. Если до того во дворе толклись лишь воины, то теперь тут и там слышались женские голоса. Старясь глядеть вниз, я с трудом пробиралась между разгоряченными выпивкой мужчинами и откровенно кокетничающими красотками. Никто из них не думал сделать хотя бы шаг в сторону, чтобы пропустить меня. С таким пренебрежением к монахам я сталкивалась впервые. Если служители «Святой девы» появлялись в деревне или на ярмарке, то им всегда оказывали уважение. А тут меня пихнули так, что я налетела на страстно целующуюся парочку, и едва не опрокинула ее. Женщина взвизгнула, а воздыхатель схватился за висящий на поясе нож, но увидев тщедушного монаха, руку от оружия убрал.

Я выдохнула с облегчением и, хотя не была виновата, сочла за лучшее извиниться. Но вежливость не помогла: меня развернули и пнули под зад коленом, словно нашкодившую дворняжку, чем вызвали грубый хохот окружающих. Я едва не упала на колени. И сделала неутешительный вывод: Конд как священник совсем не ценился. Он позволял над собой глумиться. Вспомнить хотя бы издевки конюхов, недавний грубый окрик и стук в дверь или этот вот пинок.

Я нашла единственное оправдание, почему принц крови пасовал перед хамами: Конд старался быть тем, кого не кинутся спасать, и по кому не примутся печалиться. Неудачников не жалко, они могут исчезнуть, и все только посмеются над очередной их неудачей. Если моя догадка верна, то стоит поаплодировать до мелочей продуманным действиям братца.