Тайные страсти - страница 15
— Конечно, знаю, — насмешливо наморщив нос, отвечала она. — Потому что такие музыканты, как вы, готовы играть где угодно, лишь бы нашелся хоть один слушатель.
— Ничего подобного, вот и не угадала.
— Ну тогда почему?
— Нам сказали, что ты толста, глупа и страшна, вот мы и решили сделать подарок бедной уродине. Но поскольку нас обманули, мы немедленно собираем инструменты и уходим.
Алехандра засмеялась.
— Ну хоть вальс-то вы сыграете? Слушай, а почему ты такой небритый?
— Вальс-то мы сыграем, — отвечал Фернандо, — но я не небритый. То, что ты видишь, — это модная художественная щетина, которую должны носить все начинающие музыканты, чтобы их можно было отличать от начинающих поэтов, которые носят бороды.
— А что носят начинающие художники? — весело поинтересовалась Алехандра, ее очень забавлял этот разговор, тем более что двоюродная сестра Пача болтала напропалую с другими музыкантами их оркестра, а толпа приглашенных гостей в ожидании музыки развлекалась прохладительными напитками.
— Тюбики с красками, — ответил Фернандо и, воспользовавшись новым взрывом звонкого девичьего смеха, торопливо добавил: — Слушай, а как ты смотришь на то, чтобы мы еще разок встретились?
— А зачем?
— Я научу тебя играть на скрипке и покажу настоящего волосатого крокодила.
— Что за чушь! Ты когда-нибудь бываешь серьезным?
— Разумеется. — Фернандо мгновенно придал своему лицу соответствующее выражение. — Ты помнишь ту знаменитую сцену у Шекспира, где Ромео впервые видит на балу Джульетту? Так вот я, при виде тебя испытал те же чувства…
Алехандра была так увлечена разговором, что не обратила внимания на то, как в толпе гостей появилась эффектная молодая женщина в вечернем платье, не сводившая с нее больших, выразительных глаз. Зато ее сразу заметил Эстевес, который, не долго думая, приблизился к ней и самым любезным тоном предложил выпить шампанского, сделав при этом знак державшему поднос официанту.
— Ваше здоровье, — вежливо сказала Мария Алехандра, принимая из его рук свой бокал и чокаясь с этим невысоким, лысоватым сеньором.
— За ваши прекрасные глаза, — отозвался Эстевес и после того как они выпили по глотку, добавил: — Извините мою бестактность, но я никак не могу вспомнить — мы с вами не были знакомы раньше? Я — хозяин этого праздника, сенатор Самуэль Эстевес, а вы?
В этот момент музыканты заиграли вальс, и Марии Алехандре удалось справиться с замешательством, тем более что Эстевес, не дожидаясь ответа, пригласил ее на танец.
Увидев мужа, танцующего с ее сестрой, Дельфина ужаснулась. Она никак не ожидала, что Мария Алехандра сумеет проникнуть на этот вечер, да еще будет выглядеть так, словно всю жизнь только и делала, что танцевала на балах, а не сидела в тюрьме. Едва дождавшись окончания танца, она послала Монкаду позвать своего мужа и как только он с самым довольным видом подошел к ней, сказала:
— Самуэль, та женщина, с которой ты только что танцевал, — моя сестра Мария Алехандра.
— Проклятье! — взревел Эстевес. — Да как она только посмела явиться сюда! Я прикажу, чтобы ее немедленно вышвырнули вон, как собаку.
— Нет, ты этого не сделаешь, она все-таки моя родная сестра…
— Нет, сделаю, и будь я проклят, если…
— Мама, папа, почему вы ссоритесь? Мама, ты что — сердишься на папу за то, что он потанцевал с этой красивой сеньорой? — Дельфина и Самуэль даже не заметили, как к ним приблизилась Алехандра.
— Нет, нет, дело совсем в другом, — поспешно произнесла Дельфина, пряча глаза от пытливого взора дочери. Однако Эстевес не сумел сдержать своего раздражения.
— Черт бы подрал эту нахалку, явившуюся сюда, чтобы разрушить нашу семью, — сквозь зубы процедил он и пошел разыскивать Монкаду.
Дельфина тоже была явно не в состоянии поддерживать разговор с дочерью, и, страдальчески улыбнувшись, она поспешила уйти. Алехандра осталась одна и с ненавистью поискала глазами ту высокую незнакомку, которая доставила ее родителям столько неприятностей. Оказалось, что та тоже смотрит на нее и, обменявшись с ней взглядами, Алехандра решительно направилась к этой женщине, встретившей ее самой приветливой улыбкой.