Тайные страсти принцессы Джеллы - страница 3
– Храм – священное место для верующих, – торопливо начал пояснять Казиль, – неверующим оно несет проклятие.
– Останемся здесь, ваша честь, – прошептал Стоп умоляющим голосом, – останемся здесь! Я всегда невероятно боялся дьявола, а бог этих людей непременно должен быть для нас дьяволом! Переждем грозу здесь, а то нечистая сила изжарит нас. Вода лучше огня… Обойдемся без храма. Я его боюсь.
Вместо ответа господин из паланкина негодующе вымолвил только два слова:
– Я приказываю!
Молодой индус, подчинившись, отошел к людям, изнемогавшим под дождем, и заговорил с ними на родном языке. Один из них ответил. Казиль возразил, затем последовало несколько реплик низкорослого толстого индуса. Разговор затягивался, и путешественник решил прервать его.
– Ну что там? – спросил он, выглянув из паланкина. – Так и будем торчать под дождем?
– Господин, – извиняющимся тоном произнес юноша, – они отказываются повиноваться.
– Почему, черт возьми?
– Страх перед храмом непреодолим.
– Но разве я не нанял их, разве они не находятся у меня на службе, по крайней мере до прибытия в Бенарес?
– Все это так, господин. Они выполнят все ваши условия, готовы даже рисковать собой, они согласны идти дальше, даже если им придется погибнуть в горах, но ничто не заставит их войти в такую ночь в развалины храма и топтать землю, принадлежащую Шиве, грозному, всемогущему богу.
Путешественник понял, что любая его попытка заставить этих людей действовать вопреки их религиозным предрассудкам будет безуспешной и лишь затянет время.
– Ладно, – согласился он, выходя из паланкина, – я пойду один со Стопом.
– Я последую за вами, – прошептал молодой индус.
– Ты, Казиль? – удивился англичанин.
– Да, господин, если вы не против…
– Но разве ты не боишься, как другие твои соплеменники?
– Мое тело дрожит от страха, сердце бьется быстрее… Я знаю, что нас ожидает опасность, но я не могу бросить своего господина…
– Ты смелый юноша. Пусть индусы, трясущиеся от страха, принесут паланкин к развалинам.
– Они исполнят это, господин, обещаю вам.
Казиль сказал несколько слов индусам, и они тотчас же, подхватив паланкин на плечи, быстро пустились вперед, к указанному месту. Но по мере приближения к развалинам храма их шаги, сначала уверенные, становились робкими, нерешительными, и наконец они остановились на расстоянии нескольких шагов от храма.
– Господин, – сказал Казиль, взяв факел из рук масалчия, – они не сделают дальше ни единого шага. Пойдемте!
Глава II
Круглая комната
За сто лет до описываемых нами событий, в эпоху своего величия, храм Шивы, знаменитый далеко за пределами Индии, занимал большое пространство на самой вершине горы Беома, своими башнями и вычурными куполами возвышаясь над миром и упираясь в самое поднебесье. Во всяком случае, так казалось всем находящимся у подножия горы и взирающим на ее вершину с благочестивым трепетом.
В тот момент, когда путники, застигнутые грозой в горах, приблизились к развалинам храма, дождь все еще хлестал. Один портик храма, довольно хорошо сохранившийся, представлял удобный вход в развалины с той стороны, с которой подошли Казиль и два англичанина. С большим трудом они пробирались сквозь колючие, густо сплетенные между собой растения, мешавшие им идти, и наконец очутились внутри храма.
Дождь продолжал лить как из ведра. Сильный ветер стремился погасить пламя факела. Свет, исходивший от него, придавал странный вид массивным колоннам, украшенным великолепными барельефами с гигантскими слонами. Изредка огненные молнии рассеивали окружающий мрак, и их беловатый свет выхватывал на миг громадные статуи, разбросанные по каменным плитам.
Молодой индус ожидал с минуты на минуту появления среди развалин бога Шивы и немедленной смерти пришедших к нему безумцев, не уважающих его святилища. Стоп с трудом сохранял спокойствие. Он то и дело оглядывался по сторонам, в любой момент ожидая нападения невидимого врага. И только англичанин, которого Стоп называл «ваша честь», был хладнокровен. Он осматривал храм, не выказывая при этом ни малейшей тревоги.
Опишем бегло этого человека, который должен стать героем нашего повествования.