Тайный дневник Розовой Гвоздики - страница 48

— Я — да, а вот Тони повезло меньше.

— Ну сколько можно винить себя в смерти Тони? Шансы, что все случилось из-за Дейдр, ничтожно малы. Это был несчастный случай, Ричард, трагическое происшествие.

— Тони был бы жив, если бы я не обезумел от ревности!

С каким нетерпением он ждал очередного свидания с Дейдр, от запаха ее духов кружилась голова и путались мысли. А сейчас он даже не может вспомнить ее лицо…

Однажды Ричард написал сонет, посвященный васильковым глазам своей возлюбленной. Странно, неуклюжие рифмованные строчки запомнились, а сами глаза нет. А ведь из-за смазливого личика этой девушки он забыл обо всем, можно сказать, страну предал. «Пусть это будет тебе уроком!» — думал Селвик. Любовь приходит и уходит, а позор остается. Sic transit gloria mundi… Кардиналы не совсем правы, проходит не только слава, но и любовь.

Ричард попытался подобрать более подходящее латинское выражение, но не смог. Амели бы точно что-нибудь придумала… Селвик поспешно подавил непродуктивную мысль.

Джефф налил себе второй бокал кларета.

— Как бы ужасно ни закончился роман с Дейдр, она не коварная лиса, а всего лишь глупая курица. Просто так вышло, что ее служанка оказалась агентом французской полиции.

Ричард закрыл глаза и прижал ладонь ко лбу.

— Значит, это не Дейдр, а ее чертова служанка, но для Тони никакой разницы не было.

— Это оправдывает твою подружку.

— Но не меня, я был и остаюсь идиотом. — Зеленые глаза Ричарда потемнели от боли. — Разве ты не понимаешь? Мне от этого только хуже! Одно неосторожное слово, и Тони поплатился жизнью. Предположим, я скажу Амели…

— Так вот как ее зовут!

— А Амели по большому секрету, такие вещи всегда передаются по секрету, — мрачно начал Ричард, — поделится с кузиной. Джейн — девушка серьезная, болтать не будет, но в доме полно слуг. Горничные, лакеи, сам Балькур, который если не служит Бонапарту, то уж точно сделает все возможное, чтобы втереться в доверие. Не думаю, что он будет долго хранить тайну Пурпурной Горечавки. Тут же вызовет экипаж и помчится к Наполеону.

Селвик поднял бокал вина, будто провозглашая тост:

— Прощай, Пурпурная Горечавка!

— Ну, это же в худшем варианте.

Губы Ричарда растянулись в невеселой улыбке:

— Значит, на это и нужно рассчитывать. Разве я могу рисковать? Дело даже не в задании, которое мне поручено выполнить. Гораздо страшнее то, что могут пострадать люди.

Впрочем, Джефф слишком долго знал Ричарда, чтобы купиться на его идеалистические рассуждения.

— Знаешь, что на моем месте сказал бы Майлс? «Хватит изображать благородство!» И он был бы прав.

Не выдержав напряженного взгляда приятеля, Ричард откинулся на спинку кресла и поспешил сменить тему:

— Что еще интересного случилось во время моего отсутствия? Может, Деларош подавился куриной костью и стал заикой?

Пинчингтон-Снайп с отвращением оттолкнул куриное филе.

— К моему огромному сожалению, Деларош жив и здоров. Знаешь, в нем умер комедиант — позавчера во время визита в Тюильри он заверил Бонапарта, что если Пурпурная Горечавка не объявится в течение двух недель, значит, он, Деларош, его спугнул.

— Ну, так не пойдет, — медленно произнес Селвик, раскачиваясь в кресле, изумрудные глаза стали похожи на кошачьи. — В конце концов, разве правильно оставлять человека в плену иллюзий?

Карие глаза Джеффа вспыхнули:

— Как же нам помочь ему вернуться к реальности?

— Ну… — Ричард вертел в руках бокал, наслаждаясь красивыми переливами бордовой жидкости в пламени свечи, — можно просмотреть его секретные записи… Но ведь мы их не раз читали, а страшно хочется новизны!

— Так, — задумчиво проговорил Джефф, подыгрывая другу, — можно оставить на подушке веселую записочку, но…

— Это мы тоже пробовали, — грустно закончил Селвик. — У Делароша есть что-нибудь новое и интересное?

Пинчингтон-Снайп обреченно покачал головой:

— Боюсь, ничего стоящего. Как насчет того, чтобы вызволить кого-нибудь из Бастилии? Мы давненько никого не спасали, Деларош точно обрадуется.

— Отличная идея! — Сильно качнувшись, кресло ударилось об стол, так что приборы подскочили. — Дружище, ты просто гений!

— Ты преувеличиваешь, — скромно потупился Джефф.