Тайный искуситель - страница 14

– Будет гораздо рискованнее, если ты откажешься от плана сейчас, – парировал фидаи. – В конце концов, тебя видел этот мужчина, и даже если ты этого не понимаешь, Захира, ты женщина, которую не скоро забудешь. Ты потеряла преимущество анонимности. Теперь, когда ты внутри лагеря франков, будет лучше, если ты останешься.

– Халим! – сказала она, все еще не веря. – Я приняла решение. Мне не нужно твое разрешение, чтобы…

Позади нее раздался стук сапог, который эхом отражался внутри колоннады, ведущей к садам, и эта заминка пресекла спор. Кто-то приближался со стороны дворца. Она нервно обернулась через плечо, но никого не увидела. Никаких признаков движения, не было даже тусклого мерцания свечи читающего капитана, очевидно, пламя погасили незадолго до того, как она здесь оказалась. Будь проклят Халим за то, что заставил ее спорить вместо того, чтобы использовать время для обретения свободы!

– Я слишком долго мешкала, – настойчиво зашептала она. – Кто-то идет. Я должна идти!

– Быстро. Возьми кинжал.

Сквозь дыру в садовой стене Халим протолкнул обернутый в шелк предмет. Захира схватила его быстрым движением пальцев, пряча тонкое вложенное в ножны лезвие за поясом своих шальвар. Она не думала о том, что ответить Халиму; так или иначе, секунду спустя он уже исчез, без сомнения, отдаляясь от дворцовой стены с бесшумной кошачьей грацией.

Не теряя ни секунды, Захира вернула камень на его место и вскочила на ноги. Она едва успела стряхнуть сухие листья и грязь, которые прилипли к ее рукам и одежде, когда глубокий голос заставил ее подпрыгнуть на месте от испуга.

– Уже довольно поздно для прогулок в саду.

– Да, конечно, – сказала она, оборачиваясь, чтобы увидеть крупную залитую лунным светом фигуру франкского капитана. Себастьян, подсказала ее память, иностранное имя вертелось на кончике языка. – Приношу свои извинения, если помешала вашему отдыху, милорд. Мне довольно трудно заснуть в незнакомом месте… и особенно после всего случившегося сегодня.

– Конечно, – легко согласился он, но его черные брови хмурились, его пристальный взгляд был сосредоточен, больше уделяя внимания зарослям роз, чем ей. – Кажется, я слышал здесь голоса. Вы с кем-то разговаривали?

– Только с самой собой, – сказала она, чувство страха заставило ее нервно рассмеяться, когда рыцарь приблизился к ней. – Я иногда так делаю, когда меня одолевают тревожные мысли.

– Вот как?

Он подошел к ней вплотную, и Захира нахмурилась, обеспокоенная его внезапной близостью.

– Милорд?

Он ответил ей рассеянной улыбкой.

– Тебя одолевают тревожные мысли?

– Д-да, – прошептала она. – То есть… Нет.

Ее ответ был поспешным. Возможно, слишком поспешным, поскольку он посмотрел на нее сверху вниз, всмотрелся в ее глаза над вуалью. Аллах спаси ее, но в таком прямом взгляде было что-то опасно влекущее, было нечто, что захватило ее, как настоящие путы, и потянуло к нему. Он стоял настолько близко, что она не могла не смотреть, не могла отвести глаз от его сурового симметричного лица: широкие брови и четко очерченные скулы, неумолимый подбородок и челюсти, резкая линия его носа… невероятный чувственный изгиб его рта.

В лунном свете грива его темных волос непокорными волнами спадала на плечи. Этот английский солдат был самым захватывающим видением в жизни Захиры.

Он тоже ее рассматривает, с удивлением поняла она. Она видела интерес в его глазах, видела искры мужского любопытства, которые вспыхивали в светлой глубине, когда он изучал ее скрытое вуалью лицо, пока не встретился с ее взглядом. В его глазах сквозила власть, подчиняющая уверенность, но это беспокоило ее гораздо меньше, чем могло бы. Должно быть, он догадался, какое впечатление на нее производит, поскольку улыбнулся, слегка приподняв уголки губ. В темноте его голос звучал раскатом грома.

– Какие тайны ты скрываешь под этой вуалью, Захира?

Вопрос шокировал ее, но не больше, чем неожиданное ощущение его прикосновений. Он медленно протянул руку, чтобы прикоснуться к ее лицу. Хотя он едва дотронулся до нее, едва коснулся кончиками пальцев ее щеки, Захира почувствовала возбуждение. Она закрыла глаза и на одно безумное мгновение задумалась о совете Халима.