Тайный искуситель - страница 5

Женщина закричала снова, одно-единственное слово, от которого кровь застыла в жилах как у европейцев, так и у сарацин…

– Ассасин!

Себастьян и Логан одновременно сорвались с места, расталкивая толпу ошеломленных рабочих, чтобы добраться к началу улицы.

– Закрыть ворота! – бросил через плечо Себастьян группе солдат, которые кинулись вслед за ним. – Никто не должен покинуть город!

Грохоча сапогами по улице, мощенной булыжником, они с шотландцем мчались к месту происшествия. Им не нужно было добегать последние несколько ярдов до дворца, чтобы увидеть, что случилось. Безумная служанка стояла снаружи, истерично бормоча и размахивая руками. У ее ног в луже крови лежал рыцарь Христа, один из стражников, которых поставили у дворцовых ворот, когда Себастьян этим утром уходил работать на городской стене, чтобы разогнать скуку. У мужчины было перерезано горло – яростное нападение произошло буквально несколько секунд назад, жидкая алая кровь до сих пор хлестала из раны.

– Ты видела, кто это сделал? – требовательно спросил он у женщины, хватая ее за плечи. Та слабо покачала головой и снова забилась в приступе истерики. Себастьян отпустил ее и повернулся к толпе, заполнявшей улицу. Кто-то молился Аллаху, но большинство зевак, казалось, были способны только в немом шоке глазеть на место происшествия. – Кто-нибудь видел, кто это сделал?

Несколько человек отрицательно покачали головами. Себастьян выдавил из себя проклятие. Он был готов отвернуться, но что-то – или скорее кто-то – привлекло его внимание. В толпе среди ошеломленных зевак стоял худой жилистый мужчина. Почти ничем не отличимый от окружающих, он был одет, как любой другой сирийский рабочий: та же длинная белая туника и такой же тюрбан, покрывающий голову. Но внимание Себастьяна привлек его взгляд… незнакомец был единственным, кто смотрел не на погибшего рыцаря, а на самого Себастьяна.

Он смотрел на него пронзительно-черными, холодными глазами, с оттенком какого-то мрачного веселья. Себастьян нахмурился и зашагал в его сторону. Тот ли это мужчина, который напал на него ночью в лагере – ассасин, едва не убивший короля? Он не мог знать наверняка. Но именно он убил дворцового стражника; Себастьян видел правду в его ледяном, почти издевательском взгляде, направленном на него самого.

– Ты, там, – заговорил он по-арабски. – Отойди от остальных. Я буду говорить с тобой.

Мужчина улыбнулся, но никак не отреагировал на приказ. Окружавшие его зеваки начали пятиться, словно внезапно ощутили притаившееся среди них зло.

– Что случилось? – спросил Логан, когда Себастьян потянулся к рукояти своего меча.

– Вон, в толпе. Тот человек. Видите его? – Себастьян двинулся вперед, и ухмыляющийся араб отступил на шаг назад, проскальзывая глубже в толпу. – Этот ублюдок пытается сбежать.

Слова едва успели прозвучать, а человек уже сделал именно то, что говорил Себастьян. Он издевательски захихикал и исчез, скрылся из вида, голова в белом тюрбане растворилась среди других таких же в густой толпе.

Себастьян ринулся вперед, прокладывая себе путь сквозь толпу рабочих и слуг. Логан без промедления бросился следом, выкрикивая горстке английских солдат приказ перекрыть все возможные выходы из города. Море тюрбанов и белых туник тянулось во все стороны, размытая масса бесцветных форм, слепящих белизной в ярких лучах пустынного солнца. Себастьян пробивался сквозь толпу, осматривая пространство, словно луговой ястреб в поисках малейшего движения в камышах. И нашел, что искал, практически на краю человеческого моря. Убийца остановился перевести дыхание за краем городской площади. Опершись руками о стену купеческого дома, он обернулся через плечо и резко нырнул в узкий переулок.

– Сюда! – крикнул Себастьян Логану. – Он направляется к базару.

В это время дня толпа на базаре Ашкелона не шла ни в какое сравнение с собравшимися на площади городскими рабочими. Базар был самым настоящим ульем, движение бурлило, приезжие торговцы направлялись в город обменивать еду и товары, устраивая свои лавки на узких улочках. Они смешивались и торговались с местными поселенцами и жителями окрестностей, наполняли улицы гулом оживленного торга, давкой и вонью сотен потеющих тел. Неуловимая добыча Себастьяна могла ненадолго раствориться в толпе, но, преследуемая на замкнутой территории базара, с его лабиринтами извилистых переходов и тупиков, она была подобна крысе в ловушке.