Тайный покупатель - страница 15

− Я практику проходил, папа! Практику! Ещё раз повторить? Прак-ти-ку!

− И тут считай, что проходишь практику.

− Заело? А по третьему кругу?

− Слушай Антоха! – сказал Староверов вдруг по-детски счастливо. – Ты даже не представляешь, как ты всем нужен.

Ну да, нужен, заскрипел я зубами, посидел бы один в квартире с остановленными часами и будильником, я бы на тебя посмотрел. Как стал писать сносно, так объявился. А до этого и нужен я тебе не был.

− Ты даже не можешь оценить всю потребность в твоём таланте, её масштабы! Тебе Бог да талант…

С каких это пор Староверов стал так рассуждать о Боге… Что-то случилось.

− Ты даже не догадываешься, − улыбался он. – службы проводят по рукописному в тетрадях! Отпевание и – с тетрадками на пружинках и с бумажками в файлах! И это в самых величественных московских храмах! Все хотят в приличном виде. И чтобы полууставом. Заказов от служащих – навалом. Пока продаю им печатное, но просят от руки как в каноне. Ты представляешь, Антоний, масштаб? Ежедневно идут отпевания, еждневно люди умирают, да и литургии, да и хоры…

− Ноты писать?

− Нет. Ноты мы печатаем. Текста много, везде читают! И неприлично даже по бумажке-то. Нельзя, Антоха, противится Божьей воле. Нужен твой труд, необходим.

Хитрый, какой хитрый. Божья воля. Бабла хочет срубить за мой счёт, а я думаю откуда это: Божья воля. Флюгер он, вертится, держит нос по ветру, нашёл нишу и голову от алчности потерял.

− Папа! Я не буду переписывать твои книги. Ищи мне замену.

− Но почему? Почему? Подумай, вдруг передумаешь, с практикой ты − он встал с кресла, маска «ненависть» (злющие глаза, взгляд с угрозой, рот приоткрыт, а там – я только заметил!—зубы новые).

Если бы не такое выражение лица, я бы промолчал, просто помолчал.

− Я не передумаю.

− Передумаешь.

− Нет. Нет!

Он было вышел в коридор, но видно ему не понравился мой тон. Он вдохнул, повёл неодобрительно и как-то страшно плечами, вернулся, стал ходить туда-обратно по ковролину. Я встал из-за стола, готовясь защищаться и нападать на этого зубра педагогики. А я и сам теперь зубр, и тоже педагогики. Я так долго ждал эту встречу и собирался с мыслями. Жаль только мысли почему-то не собирались, а разбегались… уф!

Он вперил в меня свой дежурный пучеглазый взгляд и сказал с угрозой:

− Думаешь биться со мной, ну-ну. Давай, давай. Думаешь сам поступил, в этот вуз, да?

− Да. Сам поступил. – Я опешил: я же сам поступил!

− А ты знаешь, сволочь, что ты эссе на внутренних написал безобразно.

− Откуда вы знаете? Я не мог… Я же хорошо…, − залопотал я.

− Я заплатил, чтобы тебе балл повыше поставили. Вот откуда.

− Я не верю вам. Давайте пойдём на кафедру, господин Староверов, или как там, в деканат, в архив и посмотрим мою работу.

− Там нет твоей работы, её заменили на работу Володи, чмо. В компе сканы Володи.

− Сам чмо, − ответил я. – Ты врёшь. У меня отличное эссе!

− Чмо тебе эссе переписал, и квартира съёмная, и ежемесячное содержание – всё чмо. – Он смеялся надо мной, он был совершенно спокоен, а меня трясло. − Ты думал, Антоний, ты такой подкованный, взрослый, самостоятельный. А это всё я. Я! И Владимир тебе помогал как мог. Создали тебе все условия в моральном плане. А ты очкуешь.

− Сам очкуешь, − я взбесился, я чувствовал, что он врёт насчёт эссе, и как подло он выворачивает, чтобы пристыдить меня неблагодарностью. Я не верю! Мы с Владимиром так знатно общались, дружили! Я не верю, что это всё для создания душевного уюта. Не может быть. − Боишься, что я не соглашусь. И я завтра же пойду в архив или куда ещё, и попрошу своё эссе. И если оно заменено, я … я хочу удостовериться…Да гори всё пропадом. Я… Я… Я и диплом откажусь получать. От тебя только вред, ты только вредишь!

− Послушай, дорогой Антоний! – Он подошёл ко мне вплотную и стал трясти за плечи. – Мы вовсю работаем, но требуется скриптор. Переписчик нужен. Есть заказы! Очень приличные деньги, я тебе обещаю.

− Не хочу, − упрямо сказал я. – И предательски закапали слёзы. – Не хочу. Я хотел сказать, чтобы он убирался, что я его ненавижу, не хочу с ним разговаривать, и с его Володей тоже, не хочу их видеть, но вместо этого позорно разрыдался и слился на кухню.