Тебе не скрыться - страница 45

— Пора уезжать… жаль, что все закончилось, — прошептала она, когда они, наконец, смогли оторваться друг от друга.

— Ты не права. Все только начинается.

Она улыбнулась:

— Звонил Костя. Пообещал, что намылит шею. Нам обоим.

— Пусть, оно того стоило. — Он не мог не улыбнуться, видя, как она покраснела. — Как там Саша?

— Сказал, что нормально. Уже кормит малую. А сам при этом разговаривает так, что слышать дико, какие-то муськи-пуськи, я даже не берусь пересказывать.

— Ты не любишь детей?

— Не знаю. Мне не приходилось иметь с ними дела.

Он хмыкнул и почесал затылок:

— Давай-ка позавтракаем и будем двигать, у меня сегодня масса дел.

— Я не завтракаю, — «мне сегодня кусок в горло не лезет», — но кофе выпью.

Игорь вернулся с чайником в руках — пригибая голову, чтобы не удариться о низкую притолоку, — и поставил чайник на стол, после чего сел напротив, и щедро намазал маслом большой кусок хлеба.

— Ты всегда так много ешь по утрам? — И чуть не поперхнулась, сообразив, что это их первый настоящий завтрак.

— Неа, не всегда, — казалось, он не замечает ее смущения. — Пожалуй, я поеду с тобой, пусть твой брат меня наругает, а не тебя.

— Я ему ключи на работе отдавать буду, тебя там только не доставатало.

Кривая ухмылка изогнула губы:

— Представляю…

— А, не важно… Он все время из-за меня бесится, — глядя, с каким аппетитом Игорь поедает бутерброды, Оля и себе отрезала кусочек. — На самом деле все не так уж плохо. После того, что ты сделал для Саши, думаю, он не будет против, что мы… гм… ну… встречаемся…

— А я ничего особенного не делал, она сама со всем справилась…

— И не вздумай ему это говорить, а то растеряешь бонусы, — она приподняла брови.

— Зато своей честностью заработаю бонусы у тебя, — он легонько щелкнул ее по носу.

— Кстати, о честности. Я буду говорить сегодня с Данилом.

На его лицо набежала тень.

— Зачем тебе говорить с ним?

— Затем. Ты тоже собирался выяснить что-то с Алиной.

— С Алиной просто нужно расставить все точки, чтоб она… не бесилась и оставила тебя в покое.

— Она не причиняет мне никаких хлопот, так что на этот счет…

— Мне виднее! — Он вспылил. Оля отшатнулась.

— В таком случае и МНЕ позволь самой улаживать МОИ вопросы.

— Извини… все же подожду тебя где-нибудь недалеко, пока ты будешь решать СВОИ вопросы с Данилом.

— Игорь, ну ты соображаешь, что говоришь?!

— Вполне. Я видел, как он на тебя смотрит.

Оля смолчала, чтоб не продолжать бессмысленный спор.

— Ну, пора! — Он взял со стола пачку сигарет и вышел на улицу.

Выйдя вслед за ним, Оля обнаружила, что Игорь уже вывел машину из гаража и прогревает мотор.

— Э-э, нет! Я за рулем!

— Оля!

— Игорь!

— Ты мне не доверяешь?

— Дурацкий вопрос, ну при чем здесь это?! Костя доверил машину мне, и это даже не обсуждается.

Игорь неохотно перебрался на пассажирское сидение. Почти всю дорогу он молчал и хмурился, отказался выходить из машины возле своего дома и предпочел проехать с нею до предприятия, на котором работал брат.

— Где твой этот… — Костя исподлобья посмотрел на Олю, забирая у нее ключи. — Все время от одного придурка предостерегал, а ты на другого нарвалась, — добавил он раздосадовано.

— «Этот» ждет меня. Вообще-то я думала, что после всего, ты не будешь против, что мы вместе.

— Но не в постели же!

— Вот и ты не лезь!

— Ого! — Костя удивленно покосился на сестру, — ты чего, старушка?

— Ничего! — Она насуплено отвернулась.

Костя повернулся к окну и поискал глазами — Игорь курил у крыльца, и, словно почувствовав взгляд, тут же уставился в ответ, слегка набычившись.

«Вот ведь. Упрямый.»

— Оль… ты все-таки того… не расслабляйся. Не забывай, что ты Ледовская. Он знает о том, что ты дочь проректора?

— Это что — клеймо?

— Оля, ты уже не маленькая…

— Костя! Если это моя ошибка, то я ее уже сделала.

Несмотря на сложности между Костей и ее родителями, Оля любила брата. Но она любила и отца. И, хотя у них были разногласия в последние годы, не переставала любить и уважать. И с трудом избавлялась от комплекса отличницы — всю жизнь, до самого университета, от нее требовалось быть лучшей. Лучшей ученицей, лучшей активисткой. Лучшей в поведении. Лучшей в одежде. Это привело к тому, что, внешне раскованная, на самом деле, Оля чувствовала дискомфорт от пристального внимания окружающих. И легко чувствовала себя только с друзьями, про которых мама не могла говорить без брезгливой усмешки. Некоторые из них были свободными художниками (не исключая Котьки, но его мама всячески привечала, наивная). В университете от нее не требовалось прилагать совершенно никаких усилий, по крайней мере, пока она «училась» на той специальности, на которую ее определили родители. Но фамилия продолжала ее преследовать, девушка по-прежнему никогда не могла знать, с ней ли хотят иметь дело, или с дочкой проректора Ледовского. Собственно, это был еще один повод к тому, чтобы настоять на смене специальности.