Течь тебе кровью - страница 10

Вот тогда-то его и приметил сам товарищ Верховенский. Генерал-лейтенант в ту пору, член Военного Совета Сталинградского фронта. Приметил – и взял в свою охрану. Правда, не в самую ближнюю, которой командовал старлей Илья Загиблый, носившую малиновые околыши. Нет, во второй взвод – армейских автоматчиков. Как уж товарищ генерал-лейтенант это себе устроил, по каким штатам все это проходило – Серега уразуметь не мог. Да и не его ума это было дело.

Служба, впрочем, оказалась хоть и сытая, но скучная. Нет, товарищ член Верховного Совета по тылам не отсиживался, лазил по-над передовой, но вот стрелять было уже не в кого.

По счастью, и арестовывать никого не приходилось – этим занимались молодцы Загиблого. Между двумя взводами, особистов и армейцев, приязни особой не имелось, хорошо еще, что до мордобоя не доходило.

Честно говоря, больше все это походило на прислугу. Денщиков Серега презирал – он, сын трудового народа, комсомолец, он боец, не из худших, и «За боевые заслуги» есть, и «За отвагу» в сорок втором так просто не вручали, а состоит при пожилом генерал-лейтенанте (сейчас уже генерал-полковнике), который, болтали, контре всякой служил, чуть ли не самим министрам-капиталистам во главе с Керенским, тем самым, что в женском салопе от Красной Гвардии в Октябре удирал.

Не раз и не два подавал Серега рапорты, прося направить его в боевую часть, да только оставались они все без ответа. Вернее, с одним-единственным ответом – «Отказать».

Так вот и шла служба – не служба, а насмешка одна. Друзья-приятели все воюют, кровь проливают за Родину, а он, словно квартирмейстерская команда, все с хозяйственными поручениями бегает. Из автомата уже и забыл, когда последний раз стрелял.

Хотя да, не поспоришь – заботился товарищ генерал о своих людях по первому разряду. Чтобы какое довольствие задержали, не выдали или выдали не первого сорта – ни в жисть.

Но все равно – скучно. Недостойно. Пусть тому радуются Загиблый и его мордовороты, что скоро в двери проходить не смогут, такие хари наели. Он, Серега Петров, тверич, боец Красной Армии, на фронте воевать должен, а не сапоги ваксить по два раза на дню.

И сейчас сидел он с еще двумя бойцами своего отделения, как было приказано, не спуская глаз с «гражданочки», которую товарищ генерал-полковник препоручил их заботам.

Гражданочка та, ясное дело, была не простая. Магичка, заклинательница, а может, ворожея. Когда сам служишь у могущественного мага, волей-неволей насобачишься в этих делах, хоть немного, а все-таки. Порой Серегу завидки брали, что у него самого – никаких способностей, но тут уж ничего не поделаешь, у кого есть – у тех есть. Да и то сказать, как на тех же магов-некромантов посмотришь, что с погибшими да похороненными (ну, или непохороненными) дело имеют, так и убежать захочешь от всей этой магии, глаза закрыв и уши зажав.

Заклинательница только на первый взгляд казалась жуткой, уродливой старухой, какой Серега ее увидал на днепровском берегу. Привезли ее откуда-то люди Загиблого, и выглядела женщина тогда совершенно безумной. Потом, правда, несколько оклемалась, и товарищ генерал-полковник даже добился, чтобы она что-то там на берегу Днепра учудила. Что именно – Серега не знал, правда, пока она там волшебничала, его по спине словно ледяным гребнем проводили. Ох, не к добру все это выходило, не к добру.

Теперь же, исполняя приказ, он исправно поил «гражданочку» горячим чаем, не забывая подсыпать в стакан по три ложки сахару. Сахару у них было, как говорится, хоть задницей ешь. И пиленого, и песку. На зависть многим другим.

Сейчас, придя в себя и завернувшись в одеяло, заклинательница оказалась отнюдь не косматой ведьмой, а, напротив, молодой девчонкой, моложе самого Сереги, только вот все волосы были как снег. Со щек сошли морщины, исчезла желтизна, и вот вам, пожалуйста, – дивчина гарна, хоть сейчас приодень да на танцы.

– Все-все, не могу больше, – наконец взмолилась она, отодвигая очередной стакан. – Сейчас лопну, товарищ боец.

– Тащ генерал сказали, мол, должна пить чай горячий да сладкий! – придвинул стакан обратно к ней один из Серегиных бойцов, Василь Годына, немолодой уже пулеметчик. – Вот и пей.