Тедди - страница 2

– Моя бы воля, – сказал мистер Макардль, – я бы проломил тебе голову.

– За чем же дело стало?

Мистер Макардль резко поднялся на одном локте и раздавил окурок о стеклянную поверхность ночного столика.

– Не сегодня-завтра… – начал было он мрачно.

– Не сегодня-завтра у тебя случится роковой, да, роковой инфаркт, – томно сказала миссис Макардль. Она еще сильнее, с руками, закуталась в простыню. – Хоронить тебя будут скромно, но со вкусом, и все будут спрашивать, кто эта очаровательная женщина в красном платье, вон та, в первом ряду, которая кокетничает с органистом, и вся она такая…

– Ах как остроумно! Только не смешно, – сказал мистер Макардль, опять без сил откидываясь на спину.

Пока шел этот короткий обмен любезностями, Тедди отвернулся и снова высунулся в иллюминатор.

– Сегодня ночью, в три тридцать две, мы встретили «Куин Мэри», она шла встречным курсом. Если это кого интересует, – сказал он неторопливо. – В чем я сильно сомневаюсь.

В его завораживающем голосе звучали хрипловатые нотки, как это бывает у мальчиков его возраста. Каждая фраза казалась первозданным островком в крошечном море виски.

– Так было написано на грифельной доске у вахтенного, того самого, которого презирает наша Пуппи.

– Ты, брат, схлопочешь у меня «Куин Мэри»… Сию же минуту слезь с саквояжа, – сказал отец. Он повернулся к Тедди: – А ну слезай! Сходил бы лучше подстригся, что ли.

Он опять посмотрел жене в затылок.

– Черт знает что, переросток какой-то.

– У меня денег нету, – возразил Тедди. Он покрепче взялся за край иллюминатора и положил подбородок на пальцы. – Мама, помнишь человека, который ест за соседним столом? Не тот, худющий, а другой, за тем же столиком. Там, где наш официант ставит поднос.

– Мм-ммм, – отозвалась миссис Макардль. – Тедди. Солнышко. Дай маме поспать хоть пять минут. Будь паинькой.

– Погоди. Это интересно, – сказал Тедди, не поднимая подбородка и не сводя глаз с океана. – Он был в гимнастическом зале, когда Свен меня взвешивал. Он подошел ко мне и заговорил. Оказывается, он слышал мою последнюю запись. Не апрельскую. Майскую. Перед самым отъездом в Европу он был на одном вечере в Бостоне, и кто-то из гостей знал кого-то – он не сказал кого – из лейдеккеровской группы, которая меня тестировала, – так вот, они достали мою последнюю запись и прокрутили ее на этом вечере. А тот человек сразу заинтересовался. Он друг профессора Бабкока. Видно, он и сам преподает. Он сказал, что провел все лето в Дублине, в Тринити-колледже.

– Вот как? – сказала миссис Макардль. – Они крутили ее на вечере?

Она полусонно смотрела на ноги Тедди.

– Как будто так, – ответил Тедди. – Я стою на весах, а он Свену рассказывает про меня. Было довольно неловко.

– А что тут неловкого?

Тедди помедлил.

– Я сказал довольно неловко. Я уточнил свое ощущение.

– Я, брат, тебя сейчас так уточню, если ты к чертовой матери не слезешь с саквояжа, – сказал мистер Макардль. Он только что прикурил новую сигарету. – Считаю до трех. Раз… черт подери… Два…

– Который час? – спросила вдруг миссис Макардль, глядя на ноги Тедди. – Разве вам с Пуппи не идти на плавание в десять тридцать?

– Успеем, – сказал Тедди. – Шлеп.

Неожиданно он весь высунулся в иллюминатор, а потом обернулся в каюту и доложил:

– Кто-то сейчас выбросил целое ведро апельсиновых очистков из окошка.

– Из окошка… Из окошка, – ядовито протянул мистер Макардль, стряхивая пепел. – Из иллюминатора, братец, из иллюминатора.

Он взглянул на жену.

– Позвони в Бостон. Скорей свяжись с лейдеккеровской группой.

– Подумать только, какие мы остроумные, – сказала миссис Макардль. – Чего ты стараешься?

Тедди опять высунулся.

– Красиво плывут, – сказал он, не оборачиваясь. – Интересно…

– Тедди! Последний раз тебе говорю, а там…

– Интересно не то, что они плывут, – продолжал Тедди. – Интересно, что я вообще знаю об их существовании. Если б я их не видел, то не знал бы, что они тут, а если б не знал, то даже не мог бы сказать, что они существуют. Вот вам удачный, я бы даже сказал, блестящий пример того, как…

– Тедди, – прервала его рассуждения миссис Макардль, даже не шевельнувшись под простыней. – Иди поищи Пуппи. Где она? Нельзя, чтобы после вчерашнего перегрева она опять жарилась на солнце.