Техника и вооружение 2004 08 - страница 7

Не найдется и принципиально новых работ, не получивших одобрения в период руководства Н.С. Хрущева и начатых непосредственно после его завершения.

Чем же все-таки определялся столь низкий авторитет Хрущева в Вооруженных Силах и военно-промышленном комплексе?

Можно выдвинуть следующие предположения.

Во-первых, в 1955–1958 гг. было проведено радикальное сокращение общей численности Вооруженных Сил на 2 миллиона 140 тысяч человек, а в начале 1960 г. было объявлено о дальнейшем уменьшении их численности еще на 1 миллион 200 тысяч человек. Сократился срок службы призывников. Необходимость этой меры определялась тем, что с конца 1930-х до середины 1950-х гг. наши армия и флот находились в частично либо полностью отмобилизованном состоянии. В 1955 г. численность Вооруженных Сил составляла 5 миллионов 763 тысячи — половину от соответствующего показателя в дни войны. Так не могло продолжаться бесконечно, народное хозяйство и без того было ослаблено колоссальными потерями населения в годы войны, когда погибли в основном именно те мужчины, которые в 1950-е гг. находились бы в самом трудоспособном возрасте.

Досрочно вернувшийся к труду рядовой состав мог только благодарить партию и правительство, но для уволенных из армии офицеров, как тогда говорили ЖОР — «жертв одностороннего разоружения», случившееся означало крах жизненных планов, который не каждый мог воспринять, внутренне не сломавшись. Судьбу своих товарищей офицеры запомнили всерьез и надолго.

Во-вторых, по личным пристрастиям Хрущев не был, в отличие от Сталина или Гитлера, энтузиастом военной техники, с удовольствием вникавшим в детали технического облика нового оружия. Более того, именно при нем впервые с 1920-х гг. начали если не считать расходы на оборону, то хотя бы осознавать их ограниченность. В частности, его потряс тот факт, что Черноморский флот за один выход в море на учения сжег больше мазута, чем все народное хозяйство Украины за год.

В-третьих, он осознал неприменимость военного мышления Великой Отечественной войны к реалиям ядерной эпохи. По свидетельству сына, Н.С. Хрущев резко прервал доклад командующего Сухопутными войсками маршала А.А. Гречко, излагавшего блестящие планы будущей войны: «на второй день форсируем Рейн, на пятый — шестой берем Париж, а там и за Пиренеи…». «Вы что, не слыхали об атомном оружии? Какой Париж? В наполеоны метите? От вас в первый же день мокрое место останется… Вы что, на самом деле воевать собираетесь?»

При этом Никита Сергеевич отнюдь не был пацифистом, жестко реагируя на происходившие события в ходе Суэцкого кризиса и Будапештского восстания, действуя на грани авантюры в Берлинском и Карибском кризисах.

Возможно, сказалось и то, что не так уж много лет прошло после окончания Великой Отечественной, в которой активно участвовали все генералы и большинство старших офицеров 1950-1960-х гг. Напротив, фронтовая деятельность Хрущева сводилась к не слишком почтенной роли говоруна — политработника, пусть и на очень высоком уровне члена военного совета фронта. Не придала любви военных и отставка Г.К. Жукова, воспринятая как черная неблагодарность Хрущева за решающую помощь Георгия Константиновича в разгроме «антипартийной группы».

Мы еще не отошли от событий середины XX века настолько, чтобы «добру и злу внимая беспристрастно», оценивать людей, которых хоть издали, но довелось увидеть своими глазами. Тем не менее настала пора отказаться от сложившихся стереотипов и по достоинству оценить роль Н.С. Хрущева, и в военной области ярко проявившего противоречивость своей натуры, столь наглядно отображенную в знаменитом черно-белом монументе, возведенном на месте его захоронения.

Операция «Касатка». Северный флот встречает Первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева. 21 июля 1962 г.

Иллюстрации к статье Ростислава Ангельского «Подводя итоги октябрьского переворота»

Автор выражает благодарность участнице испытании ракетного крейсера «Грозный» М.С. Жидковой

Павел Константинов