Технология Голодомора: жизнь как чудо - страница 4

Если бы не Голодомор, сейчас, по расчетам демографов, украинцев на территории бывшего СССР насчитывалось бы порядка 80-100 миллионов – вместо нынешних менее пятидесяти. Согласно расчету Дмитрия Менделеева, Российская империя, развиваясь естественным образом, по количеству населения сейчас не так уж сильно отставала бы от Китая: в 1950 году в ней должно было жить 283 млн. человек, в 2000 году – 594 млн., в 2052 году – 1282 млн.

Однако революции, войны, голодоморы, репрессии, террор и алкоголизм отбросили народы Российской империи назад – демографического взрыва в XX веке не получилось. (Разумеется, разговор о «качестве» современного населения уместно оставить за скобками.)

Никто не знает точного количества жертв украинского Голодомора, но, по разным подсчетам, эта цифра колеблется от 3,5 до 7 млн. В 1932-1933 годах Украина прошла все круги ада – там было всё: каннибализм, гетто (и это на эталонных черноземах!), заградотряды, стрелявшие по обезумевшим от голода крестьянам на границах с Россией и Беларусью. Экспроприировали не только хлеб, но и любую еду – овощи, орехи, фасоль. Пережившие Голодомор рассказывают, что нередко экспроприированная пшеница гнила под дождем (это при том, что ее отнимали у крестьян под предлогом экспорта в обмен на западные станки и технологии!), а охранники-красноармейцы расстреливали всех, кто имел наглость к ней пробиться.

В 1933-м были и случаи вооруженного сопротивления, однако без разветвленной сети и руководства из города (а основные репрессии против украинской интеллигенции пришлись как раз на 1930 год) эти стихийные бунты не могли перерасти в народную партизанскую войну против государства-палача.

У каждого выжившего в Голодомор было свое чудо.

А у кого не было, тот не дожил. Или не родился.

Практически все известные мне люди, исторически происходящие из Центральной и Юго-Восточной Украины, имеют – каждый свою – семейную историю чуда.

Рядом с селом, где жила бабушка одного знакомого, в Диканьском районе на Полтавщине, был лес – там, в глубоких дубовых дуплах, а не на огородах, где могли найти при обыске, в зиму на 1933 год, селяне спрятали много лесных орехов. Благодаря этому спаслись. В его семье слово «ліщина» (небольшие лесные орехи) до сих пор как будто обладает каким-то трепетным магическим смыслом.

В историях чуда в семьях двух других знакомых из Черниговской области вместо лесных орехов фигурировали фасоль и желуди.

Посреди села, где жили родственники еще одних знакомых, был «ставок» (пруд), в пруду было очень много улиток. И в сезон 1932-1933 эти улитки тоже были чудом!

Предки одного приятеля, жившие на юге Винницкой области, ели в Голодомор двустворчатые ракушки из речки. В тех местах их называют «скойками». Мой приятель, родившийся в начале 1970-х, когда говорит об этом, отводит глаза.

Был еще один распространенный способ спрятать муку от «строителей коммунизма»: мешок бросали в речку среди камышей. Вода подмачивала наружный слой муки – образовывалась корка, а мука внутри оставалась сухой.

Бабушка одной моей знакомой точно знала, что ей не выжить – вдвоем с трехлетней дочкой, поэтому «забыла» ее в сельсовете. Девочку отдали в колонию – там детей худо-бедно кормили. Чудом для них всех стало, что бабушка зимой 1933-го выжила и разыскала свою дочь. С тех пор – и по сей день – у дочери (мамы моей знакомой) всегда настоящая истерика, если в доме нет хлеба. Пусть даже холодильник набит деликатесами.

Я впервые услышал о Голодоморе лет в шесть, хотя это была запретная тема. Дедушка в порыве эмоций в адрес советской власти вспомнил о последнем, что осталось съедобного в их хате: «глечике» (глиняном кувшине) со старой фасолью на чердаке. Даже эту фасоль забрали экспроприаторы и борцы с «кулачеством как классом». Бабушка же уже позже, под обещания, что я не буду пересказывать в школе, рассказывала мне, как в городе, где она жила в 1933 году, по утрам, когда шла на работу в контору, с улиц собирали тела опухших от голода. Для пионерского сознания это было серьезным испытанием.

Увы, именно страх стал основой мироощущения этого поколения – именно не выделяться, не высовываться, не активничать, не спорить с начальством они учили своих детей, а потом и нас – своих внуков. Страх отложился глубоко-глубоко – на генетическом уровне – и у украинцев, и у других народов Советского Союза.