Телефон Доверия [СИ] - страница 7

— Тише, Алисия, пожалуйста. Успокойся. Дыши со мной, хорошо? Давай, — я слышу, как он громко вдыхает, и следую за ним.

Мои руки дрожат, но дыхание приходит в норму.

— Не думай о том, что произошло. Расскажи, как провела день. Расслабься, пожалуйста.

В воспоминаниях мелькают фрагменты, как я увидела его, но я не хочу, чтобы он знал, что это была я. Поэтому я даже не знаю, что ему рассказать. В моей жизни ничего не происходит, потому что я не желаю этого.

— У меня ничего сегодня не произошло. А у тебя?

Не знаю, что могу сказать, но мне хочется немного узнать его. Совсем немножко, потому что я уверена, что он хороший парень.

— Я собираюсь увольняться, — не сразу отвечает он, но это звучит настолько громко, что мне становится плохо. Почему?

— Что-то случилось?

Я понимаю, что не могу просто так поинтересоваться у него, но он знает обо мне больше, чем любой человек в этом городе. И, возможно, это даже неправильно, что он до сих пор не знает, что он разговаривал со мной, но я знаю, как он выглядит. Когда я об этом думаю, то моя душа наполняется теплом, потому что я не встречала таких красивых людей, а раньше я увлекалась искусством. Он напоминает что-то прекрасное.

— Я готов рассказать тебе, но это слишком долго и муторно, — о чём он говорит? Я провела в душе больше времени, чем должна была. — Хочешь?

Конечно, я хочу.

Мне нужно немного отвлечься от того, что со мной только что произошло.

— Начну с того, что у моего отца крупная инвестиционная компания, после того, как мне исполнится двадцать семь, я должен буду переехать в Нью-Йорк, где отец перепишет на меня всю компанию. Я подписал этот контракт, не задумываясь о том, чего хочу я в этой жизни. Сейчас, когда я смотрю на своего отца, то понимаю, что он полностью доверяет мне, но я не готов для этого. Знаешь, это напоминает мне среднюю школу. Я любил хоккей, но должен был ходить на работу к отцу и смотреть, чем он занимается. Это дико, знаю, но это моя семья.

Я лежу на мягком коврике, перебирая волосы, и смотрю в потолок. Это так странно, что я боюсь спросить у него, сколько лет осталось до того, как он покинет это место. Мне не хочется думать о будущем, потому что когда я забеременела, я думала только о том, как буду держать ребёнка на руках.

— Ты можешь расторгнуть контракт, так? — я хочу перевернуться на живот, но сразу же отклоняю эту идею: она мне не нравится.

— Я не могу подвести отца, понимаешь, в чём дело? Это семейный бизнес, который отец посчитал важным отдать мне, а не моему брату.

Это о многом говорит.

— Сколько тебе сейчас?

Вспоминаю нашу встречу, думаю, ему больше двадцати.

— Два месяца назад у меня был день рождения, мне исполнилось двадцать шесть.

Я достаточно удивляюсь, потому что слышу, как Джастин говорит что-то ещё, но я даже не слушаю. У нас такая большая разница. Семь лет.

— Алисия? Всё нормально?

Я прочищаю горло и поднимаюсь с пола, проходя к кровати.

— Да, просто задумалась кое о чём.

Я слышу его улыбку, и моя душа делает кульбит, потому что это настолько прекрасно, что я снова теряюсь.

— Тебе девятнадцать, да? Ты думала о том, что у нас большая разница, — замечаю, что Джастин не спрашивал это, а констатировал. — Но это разве важно, если тебе легче?

Мне действительно лучше после разговора с Джастином, в этом ему огромная благодарность, потому что это лучшее, что со мной случалось за последние два года.

— Ты прав, — с этими словами я ложусь в кровать, включая ночник. — Сколько времени в твоём городе?

Я смотрю на часы, которые показывают второй час ночи.

— Ох, у меня скоро будет два часа ночи.

Я улыбаюсь и смотрю на мягкого медведя, которого мне подарил папа, когда я потеряла ребёнка.

— Ты собираешься спать? — спрашивает он, и я зеваю в этот момент, а потом мы вместе смеёмся.

Я поняла, что забыла совсем, что переживаешь, когда смеёшься. Это было так странно, что моя грудь вибрировала, а моя улыбка была настолько широкая, что заболели щёки. Мой смех непринуждённый, потому что я даже не понимаю, почему мы засмеялись. И я вспоминаю, что делала это всего несколько раз за эти два года. Точнее, только три раза. Когда папа рассказывал мне о своём детстве, и когда Одри первый раз увидела коллекцию глобусов-моделей земного шара, которую мама собирала с двадцати двух лет. И сейчас, когда я настолько удивлена, что просто не могу скрыть своих эмоций.