Тельняшка под рясою - страница 2

Великая Княгиня Елизавета Фёдоровна (1864-1918) — старшая сестра Царицы-Мученицы Александры Фёдоровны, преподобномученица, настоятельница основанной ею в Москве Марфо-Мариинской обители, в тайном постриге схимонахиня Алексия.

Инокиня Варвара (Варвара Алексеевна Яковлева, ? — 1918) — крестовая сестра Марфо-Мариинской обители, келейница Великой Княгини Елизаветы Фёдоровны.

Князь Императорской КровиИоанн Константинович (1886-1918) — сын Великого Князя Константина Константиновича, флигель-адъютант (1908), штабс-ротмистр Лейб-гвардии Конного Его Величества полка. В храме Павловского дворца был регентом хора. По поручению Государя Николая II всегда представлял Царскую Семью на общенародных духовных торжествах. В начале 1918 года в Иоанновском женском монастыре в Санкт-Петербурге над князем Иоанном Константиновичем совершили диаконскую и священническую хиротонии.

Князь Императорской Крови Константин Константинович (1890-1918) — сын Великого Князя Константина Константиновича, флигель-адъютант, штабс-капитан Лейб-гвардии Измайловского полка. Во время Первой Мировой войны спас полковое знамя и награжден за это орденом Св. Георгия IV степени.

Князь Императорской Крови Игорь Константинович (1894-1918) — сын Великого Князя Константина Константиновича, флигель-адъютант (1915), штабс-ротмистр Лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка.

Князь Владимир Павлович Палей (1896-1918) — сын Великого Князя Павла Александровича от его морганатического брака с О. В. Пистолькорс; граф Гогенфельзен, князь; поручик Лейб-гвардии Гусарского полка; поэт. Верность России и Августейшему семейству не позволили ему воспользоваться возможностью избежать участи членов Дома Романовых.

Фёдор Михайлович Ремез (1878-1918) — управляющий Двором Великого Князя Сергея Михайловича, за которым он добровольно последовал в ссылку.

1. ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ НА ЗЕМЛЕ

Тяжело было на сердце Великой Княгини Елизаветы Фёдоровны. Карандаш выпадал из рук, начатый рисунок окрестностей Алапаевска не получался. Она то и дело вставала, подходила к окну, тихо вздыхала, снова садилась за рисование. За утро дважды уже помолилась, но наступавшее облегчение через какое-то время снова сменялось тягостным предчувствием.

— Варварушка, какой сегодня день? — обратилась Княгиня к своей верной келейнице.

— Ежели по новому стилю, так семнадцатое июля, матушка, осьмнадцатого года. А по-старому четвёртое число будет.

— У Аликс что-то неладно. И снились они мне сегодня все. Нарядные, весёлые. Ника с Алёшенькой взапуски бегают, а Аликс с девицами сидят, венки из цветов плетут, друг дружке примеряют. И вот смеются, вот смеются… И мне машут руками, мол, иди к нам. А в сторонке Михаил стоит. Вроде с ними забавляется, а вроде и нет. Высокий, статный, в летнем мундире. И ногу немножко вперёд отставил, как он всегда делал, когда любовался чем-нибудь. Стоит так, руки на груди скрестил и улыбается тоже. Красавец он у нас…

— Ну, так и слава Богу! Всех усмотрела, все живы-здоровы. Чего ж печалиться-то, матушка?

— Умерла Аликс. Вся семья её умерла! — неожиданно отрезала Княгиня.

— Что ты говоришь, матушка? Бог с тобой, ты что это надумала живёхоньких-то хоронить?

— И мы, Варя, нынче вслед за ними пойдём, — не слушая келейницу продолжала Елизавета Фёдоровна. — Всё приготовить надо. По милости Божией наша кончина будет мученической. Только князьям ничего пока не говори. Сама скажу, придёт время.

У инокини подкосились ноги. Она опустилась на рядом стоящий табурет, и губы её зашевелились в молитве. Варвару не испугало пророчество Княгини. Просто услышанное было настолько неожиданным, что она не сразу сообразила, что же теперь надо делать. Поняв причину замешательства келейницы, Елизавета Фёдоровна ласково положила ей на голову свою маленькую руку и тихо сказала:

— Дел у нас с тобой, милая, немного. Приготовить только, что взять с собой. Где наша шкатулка с документами? Документы, пожалуй, возьмём на всякий случай, здесь они больше никому не понадобятся.

— И не помню, матушка, куды я её третьёводни схоронила от антихристов-то. Ведь замучили, окаянные, обысками своими. Уж и денежки все забрали, и одёжу утащили. Чего всё ищут, чего им надо от нас?.. Куды ж я её схоронила? Вот поди ж ты, память напрочь отбили…