Теменная кость - страница 2

Ночь натужно гудела вентиляторами кондиционеров, втягивая в чёрные ненасытные дыры квартир ту скупую прохладу, что нехотя струилась с высоты, пытаясь достичь почти мёртвой земли. Где-то рядом гулкую тишину разбивал апатичный плач неспокойного ребёнка, которого от жары не могла спасти даже сонная родительская любовь. Разбитым эхом меж домов металась остервенелая собачья брехня. Где-то совсем рядом на верхних этажах кряхтел и харкал курильщик, и его тяжёлая слизь сочными шлепками падала на чей-то карниз, добавляя тошнотворных ноток в однообразную барабанную дробь из падающих капель кондиционерного конденсата. Откуда-то издалека доносилась нескромная супружеская перебранка, больше схожая на вскрики тонущих людей. Измученным раздражением она выплёскивалась матюгами в жаркую ночь, вязла в её безразличии, впитывалась в ночную немоту. И нестерпимо оглушительно трещали сверчки. Эти твари были единственными, кого нависшее над вялым городом пекло одухотворяло, заставляя петь с самым невероятным неистовством.

По проспекту неспешно, с перебоями журча перегретым мотором, скрипя разбитыми корпусом и рессорами, проехал милицейский УАЗик. Машина медленно скатилась в ложбинку проспекта, к перекрёстку сухонькой улочки, и остановилась там, коротко и высоко взвизгнув изношенными тормозами. Несколько раз, тихо хрюкнув, нехотя заглох двигатель, и из автомобиля выбрались четверо милиционеров. Шаркая стоптанными ботинками по шероховатому асфальту, они деловито обошли перекрёсток, небрежно обыскивая фонарями прилегающие к проезжей части газоны и кустарники.

Луч фонаря белым светом скользнул по вялому и пыльному кусту сирени.

- Чёрт!

Пучкин вжался в окаменевшую землю под кустом, невольно втягивая в плечи голову. Ему показалось, что все вокруг услышали, как захрустела под ним сминаемая жухлая трава. Он зажмурил глаза и затаил дыхание, ожидая требовательного окрика. Вместе с охватившим его ужасом он почувствовал, что какой-то частью своего сознания хочет, чтобы их сейчас нашли под этим воняющим мочой и отцветающим цветом кустом, и весь этот кошмар враз бы закончился.

Пучкин дёрнулся всем телом, как от удара током, когда почувствовал касание к своей руке. Подняв голову, он увидел совсем рядом с собой лицо того, кто был сейчас с ним рядом - того, кто с момента их знакомства называл себя не иначе, как Инквизитор.

- Успокойся, - неслышно, скорее ощутимо, прошептали губы Инквизитора. - Они сейчас уедут. Скоро.

Пучкин медленно выдохнул и сделал долгий вдох, наполняя грудь жарким воздухом, в котором, казалось, кроме едких паров собачьей мочи, пыли и запаха сгоревшего бензина вообще не было кислорода. У него началась одышка, и он задышал часто, шумно, понимая, что вот-вот его сейчас охватит безумная паника. Захотелось вскочить и бежать прочь от неотвратимости того, что должно было вскоре произойти.

Инквизитор, словно понимая его состояние, подполз ближе, охватил руками и стал что-то шептать на ухо. В этом шёпоте совершенно нельзя было разобрать слов, но этот шелест сухих, непонятных слов успокаивал, расслаблял.

Пучкин постепенно совладал с чувствами, зашарил рукой по траве в стороне от себя, нащупал прохладные стеклянные бутылки, наполненные прозрачной жидкостью, и тотчас отдёрнул руку, словно коснулся раскалённого металла.

Милиционеры собрались у своей машины. Двигатель автомобиля был заглушен, и до затаившихся в засаде людей доносился их сдержанный тихий говор. У кого-то из них зазвонил мобильный телефон.

- Да, - ответил милиционер из темноты перекрёстка. - Да, всё проверили. Проблем не должно быть... Мы будем рядом. Покатаемся по району. Да. Заводи! Поехали. Потом вернёмся.

УАЗик фыркнул не успевшим остыть двигателем, отплевался бензиновой гарью и покатил дальше по-пустому, безлюдному проспекту. Через несколько секунд красный свет фонарей машины растворился в жидкой от зноя темноте.

- Я не могу, - выдохнул Пучкин, глядя на опустевший перекрёсток, который из засады был виден, как на ладони. - Я домой пойду.

Инквизитор схватил его потной рукой за подбородок и с силой повернул к себе. В темноте его глаза блестели от гнева.