Теменная кость - страница 26

- Это вам.

Максим поднялся и подошёл к столу замминистра, взял визитку.

- Это контакты отца Константина. Позвоните ему и обязательно встретьтесь. Обсудите детали дела. Он уже консультировал нас по этому вопросу, как представитель патриархата и Священного Синода. Его помощь была полезной. Это не предложение, а распоряжение министра.

- Так точно, - тихо ответил Максим.

Он понимал, что аудиенция у высокого чиновника закончилась, но прошедшая беседа не добавила ясности в будущую судьбу. Всё только больше запуталось. Единственное, что понял Максим, ему предстоит пройти непростые испытания, вливаясь в новый коллектив.

- Постарайтесь за сегодня-завтра познакомиться с материалами "дела" и дать точный ответ, когда ваше расследование может дать более определённые результаты. Я вас, Максим Фадеевич, нисколько не тороплю, но настоятельно прошу не затягивать с расследованием, которое, кстати, находится под постоянным контролем первых лиц... м-мм, государства.

Он оглянулся на портреты за своей спиной.

Начальник Главного следственного управления окинул "новобранца" с ног до головы быстрым придирчивым взглядом, и скривил губы в пренебрежительной улыбке, которую и улыбкой назвать было сложно. Гримаса презрения на лице офицера недвусмысленно давала понять, что мнение о новом сотруднике управления уже составлено, и оно не в пользу последнего.

- Кто будешь?

Этот сухой вопрос полковника Босара, произнесённый скрипучим и тяжёлым голосом, неприятно оскоблил самолюбие Максима. Ожидая своего будущего начальника подле дверей приёмной Первого замминистра, он прекрасно понимал, что тому хорошо и давно известно, кто таков Григорьев. Этим коротким вопросом Босар с первых мгновений знакомства дал понять, что новоприбывший для него - пустое место. То, о чём предупреждал и просил генерал всего несколько минут назад, стало себя проявлять: если с сотрудниками, следователями Управления, можно было надеяться хоть на какое-нибудь общение, то с предубеждением начальника бороться было бесполезно.

Более неприятной была сама суть вопроса, пусть и не точная, но подобная требованию преступников провести самоидентификацию. "Кем будешь по жизни?" - вопрошал блатарь какого-нибудь забитого злой судьбой в тюремную камеру фраера. По правилам последних следовало отвечать: "Мент". Для милиционеров иного предусмотрено не было.

- Что - неясно спросил? - с ещё большим скрипом в голосе спросил Босар.

Если мгновением раньше Максим не знал, как ответить на поставленный вопрос, то сейчас намеренно затянул паузу, ответно изучая ладную, спортивную фигуру небольшого ростом, но широкоплечего полковника.

- Лейтенант Григорьев... Простите, старший лейтенант Григорьев. Я лишь сегодня получил повышение...

- Мне плевать, что ты там сегодня получил, - также не отводя взгляда из-под насупленных косматых бровей, не моргая, проскрипел Босар. - У меня ты вообще ни хрена не получишь.

- Благодарю за щедрость.

- Что?

- Спасибо, говорю, товарищ полковник.

Снова скривив губы в более выразительном презрении, Босар развернулся и молча пошёл прочь по коридору. Максим остался стоять на месте, давя в себе невероятное желание потешить гордость и попросту уйти. Вообще уйти.

Через десятка полтора шагов полковник остановился и обернулся. Вместо презрения на его лице теперь вытянулась маска удивления.

- Мне тебя за руку водить? Ходи за мной, - и когда Григорьев подошёл, двинул дальше коридором, шагая широко и торопливо, инструктируя на ходу: - Сейчас зайдёшь в четыреста четвёртый - оформишь допуски. Без них ни одну бумажку, ни одному выскочке не покажу. Затем отметишь в отделе кадров свою командировку. После жду тебя в Управлении.

Не смотря на свой высокий рост, Максиму приходилось едва ли не бежать за Босаром и наклоняться, чтобы не пропустить ни единого слова полковника, который говорил словно намеренно тихо, и когда начальник неожиданно развернулся у каких-то дверей, Макс по инерции нечаянно и неловко налетел на него. От столкновения у Макса создалось впечатление, что ударился он о стену. Босар даже не пошатнулся.

- Я себе сам достану, - он указал на двери, на которых были прикреплены два ноля, и толкнув плечом двери, проскрипел уже из туалетной комнаты: - На всё тебе двадцать минут. Шевели булками!